— А что тогда?
— Как насчет тех людей — которые у нас есть? Я имею в виду в армии?
— Каких людей? — нехорошим тоном спросил КГБшник
— Коммунистов. Уровня от генерала и выше. Они есть, я никогда не поверю, что их нет. Они рассчитывают на помощь Советского союза — а мы их бросим?
— Думай, что говоришь!
— Я думаю. Я очень хорошо думаю!
— Бросим... так вот, выступление намечалось после того, как увенчается успехом покушение на Саддама! Которые ты провалил!
— Я не знал!
— Не знал? А что — головой подумать не мог? Мы специально туда тебя направили. чтобы ты дошел до всего сам. А ты — стал его лучшей страховкой. И теперь он — подготовился чтобы начать расправу!
Николай упрямо тряхнул головой
— Они все еще генералы. У них все еще в подчинении целые бригады. Бригады, прошедшие фронт и они не поверят в предательство своих генералов. Это все еще грозная сила и если...
— Без если! Москва даст добро в лучшем случае завтра! У нас нет времени!
— Значит, нужно действовать не получив добро от Москвы!
Сказанное — повисло в воздухе тяжелым облаком. Оба они понимали, что от того, что произойдет сейчас, что будет сказано — зависит многое.
— Без санкции. Да ты охренел. парень — сказал КГБшник
— А ведь мы — коммунисты...
— И что?!
— Есть в военном приказе
Такие слова,
На которые только в тяжелом бою
(Да и то не всегда)
Получает права
Командир, подымающий роту свою.
Я давно понимаю
Военный устав
И под выкладкой полной
Не горблюсь давно.
Но, страницы устава до дыр залистав,
Этих слов
До сих пор
Не нашел
Все равно.
И резидент КГБ в Багдаде — закрыл глаза, вспоминая грозные строки. Он тоже их помнил. От отца...
Год двадцатый.
Коней одичавших галоп.
Перекоп.
Эшелоны. Тифозная мгла.
Интервентская пуля, летящая в лоб, —
И не встать под огнем у шестого кола.
Полк
Шинели
На проволоку побросал, —
Но стучит над шинельным сукном пулемет,
И тогда
еле слышно
сказал
комиссар:
— Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
Есть в военном приказе
Такие слова!
Но они не подвластны
Уставам войны.
Есть —
Превыше устава —
Такие права,
Что не всем,
Получившим оружье,
Даны...
Сосчитали штандарты побитых держав,
Тыщи тысяч плотин
Возвели на реках.
Целину подымали,
Штурвалы зажав
В заскорузлых
Тяжелых
Рабочих
Руках.
И пробило однажды плотину одну
На Свирьстрое, на Волхове иль на Днепре.
И пошли головные бригады
Ко дну,
Под волну,
На морозной заре
В декабре.
И когда не хватало
«...Предложенных мер...»
И шкафы с чертежами грузили на плот,
Еле слышно
сказал
молодой инженер:
— Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!
Летним утром
Граната упала в траву,
Возле Львова
Застава во рву залегла.
«Мессершмидты» плеснули бензин в синеву, —
И не встать под огнем у шестого кола.
Жгли мосты
На дорогах от Бреста к Москве.
Шли солдаты,
От беженцев взгляд отводя.
И на башнях
Закопанных в пашни КВ
Высыхали тяжелые капли дождя.
И без кожуха
Из Сталинградских квартир
Бил «максим»,
И Родимцев ощупывал лед.
И тогда
еле слышно
сказал
командир:
— Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!
Мы сорвали штандарты
Фашистских держав,
Целовали гвардейских дивизий шелка
И, древко
Узловатыми пальцами сжав,
Возле Ленина
В мае
Прошли у древка...
Под февральскими тучами —
Ветер и снег,
Но железом нестынущим пахнет земля.
Приближается день.
Продолжается век.
Индевеют штыки в караулах Кремля...
Повсеместно,
Где скрещены трассы свинца,
Или там, где кипенье великих работ,
Сквозь века,
на века,
навсегда,
до конца:
— Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
Машина. Чужая, немецкая, с чужими дипломатическими номерами. Центр Багдада — он завтра будет другим...
Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
— Есть двое. Первый — генерал Рашид. Командующий дивизией Медина. Второй — Фахри.