Власть шпаги

— Кваску на ночь принесите, — приказал князь, с помощью верных слуг сняв шубу и ферязь. Оставшись в одном домашнем зипуне с роскошною вышивкой и жемчужными пуговицами, воевода уселся в резное кресло и, вытянув ноги, позволил холопам снять сапоги, переобулся в турецкие мягкие туфли.

— Свечи все зажигать, Иване Петрович? — с поклоном поинтересовался старый тиун, бывший при князе уже лет как с десяток и досконально знавший все привычки воеводы. Знал, знал слуга — князюшка сразу не засыпал, перед сном любил почитать или сыграть партию в шахматишки.

Шахматы как раз тут и стояли — уже расставленные на золоченой доске.

— Все, все зажигай, будто не ведаешь, — буркнув, Потемкин скосил глаза на фигуры… немного подумал и, махнув рукой, потянулся к лежащей на столе книге. «Лопе де Вега. Поэмы».

— Латынь, батюшко? — поправил бронзовый подсвечник верный слуга.

Князь хмыкунл:

— То, Никеша, гишпаньский. Язык красивый, звучный… Учу вот. Но ты прав — на латынь похоже. Принесли квасу?

— А как же, кормилец?

— Тогда ступайте. Ступайте уже.

Князь-воевода очень любил такие вот поздние вечерние часы, когда все неотложные дневные дела уже сделаны, когда можно, помолясь, заняться ненадолго чем-то приятным — книжицу вот, почитать, сыграть в шахматы…

Ты схватить меня позволил, Ты не отомстил злодеям, Подлецам не отплатил. Не успел еще Фрондосо Стать мне мужем, не ссылайся, Что супруг, мол, за жену Должен мстить, — ты мстить обязан. Новобрачная в день свадьбы Вплоть до наступленья ночи Под защитою отцовской, А не мужней состоит.

Прочитав, князь мысленно перевел стих с испанского на русский и, пригладив пышную холеную бороду, довольно качнул головой.

— Тако вот истинно пиит гишпанский молвит: под защитою отцовской, а не мужа состоит. Да уж, да… Защита… Как-то там в Ниене, в Канцах, с защитою? Чтой-то не торопится Никитка Бутурлин весточку слать. Может, сгинул… Аль переметнулся к врагам? Хм… Нет, переметнуться не может — не таков человек… Значит, что же, сгинул? Или просто-напросто не успел все сладить еще…

Встав, воевода попил кваску и вновь погрузился в думы. Правда, долго думать ему не дали. В дверь светлицы кошкой поскребся слуга.

— Кто еще там? — Потемкин недовольно нахмурился. — Никеша, ты?

— Я, господине, — поклонился возникший на пороге слуга. — Ты, кормилец, велел обо всем важном докладать немедля.

— Так докладай! — воевода хватанул по столу кулаком. — Что мнешься, стоишь? Что там такого важного?

— Двое холопов, отроцы, к тебе домогаются, князь. Мыслю, может, убивцы? Свеи их подослали и… Может, сперва велишь пытать?

— Погоди пытать. Сами-то они что говорят? — оборвав слугу, подозрительно прищурился князь.

— Говорят, Никита Бутурлин, помещик тихвинский, их к твоей милости послал с сообщением важным.

— Никитки Бутурлина люди?! Так что ж ты их держишь? Зови!