Власть шпаги

Все правильно, все так. Вальхаузен этот, видать, знал, о чем писал. Жаль, труд его на Руси-матушке только недавно перевели, лет семь-восемь назад.

Господи, какой же сейчас год? — неожиданно для себя самого задумался вдруг Бутурлин. От венчанья на царствие государя Алексея Михайловича минуло уж лет десять… Значит — если по-немецки — сейчас одна тысяча шестьсот пятьдесят шестой год от Рождества Христова. А от сотворения мира… это долго считать надобно.

Так! Не шишак и не бахтерец. Тогда что же… выходит — шубу? Ну да, на что она? Чай, не в Кремль ездить.

Вытащив шубу из сундука, Никита Петрович разложил ее на столе, сдвинув в сторону шахматы. Полюбовался. А вроде и ничего! Вон мех как играет! Ежели издалека смотреть… А вот если вблизи… Ну, да неужели, такая роскошная шуба — пусть даже и старая — двух-трех жбанов водки не стоит? Даже и перешить — полушубок сделать… Ах, тут еще и дырки… Жаль… А ну-ка…

Выглянув в дверь, Бутурлин позвал сенных девушек:

— Эй, Фекла, Марфа. Кто из вас шить добро может?

Девчонки вошли, поклонились:

— Да все мы, батюшка. А пуще того — Серафима. Уж так она вышивает, так…

— Ну, Серафима так Серафима… Иди сюда. Остальные — свободны. Работой своей занимайтесь.

Две девы с поклоном ушли, осталась одна — Серафима. Поклонилась, очи долу опустила скромненько. Сарафан, рубаха льняная до пят, ноги босы, из-под платка — коса светлая девичья. Ресницы долгие, пышные, трепетные…

Никита Петрович встряхнул шубу:

— Дырки видишь ли?

— Вижу, батюшка.

— Заштопай, ага… Только это, шубу в сени не носи — там места маловато. Здесь вот, в горнице, и штопай. Поняла?

— Поняла, батюшка, — ресницы кротко дернулись. — Только это… мне б за иголками-нитками сходить.

— Так сходи! Только давай того, побыстрее.

— Да я, батюшка, мигом!

Повернулась, умчалась девка. Ударила по плечам коса.

Покусав губы, Бутурлин в который раз уже взглянул на шубу. Эх, дырки, дырки… Ну, ежели эта мастерица зашьет… А вот, кабы не дырки, кабы новая? Сколько б тогда потянула сия шубейка? Лисий мех, тафта с узорочьем… Рубля четыре — точно! Рейтарское жалованье за целый год. Хм… ну, пусть не четыре — пусть рубля три, два… Не рейтарское жалованье — стрелецкое. Эх, был бы простолюдином — записался б в рядовые стрельцы! А что? Чего плохого-то? В командиры-то не возьмут, хоть и дворянин — там тоже все должности по наследству. А вот в рядовых бы… Представить только — конь, оружие, кафтан — из казны! Еще и жалованье, и еще три рубля — на постройку избы. В слободе под оную место выделяли. Да еще промыслами всякими можно заниматься. Не жизнь — сказка. Служи себе, да в ус не дуй! Тут же… Коня себе и дворовым — сам купи, оружие, экипировку — тоже. А конь, как ни крути — пятнадцать рублей стоит. И пищаль — мушкет — десятка! Это ж откуда такие деньги взять? Жалованья, между прочим, пять рублей в год положено… да давненько уже его не видали! Хоть беги в Разрядный приказ — жалуйся. На самих же ярыжек дьяков! Скорей бы уж поверстали на какую-нибудь войну… уж тогда точно жалованье бы выплатили, да еще и трофеи. Уж тогда разжились бы, ага…

За дверью послышались чьи-то шаги…