Скажи мне, где я

– Новембер? – говорит Эш.

Я смотрю на листок, остро чувствуя нехватку времени и давление обстоятельств. Ничего не бросается в глаза. Перечитываю стихотворение еще раз, но слова расплываются по странице, как будто ничего не значат.

– Почему он заставляет меня искать ключ к его местонахождению на двух континентах, черт возьми? – фыркнув, говорю я скорее себе, нежели им. – Я должна предупредить его, что Паромщик все ближе, но вместо этого ломаю голову над каким-то дурацким стишком.

Аарья сопит.

– Ты чего, серьезно? Будь это мой отец, мне пришлось бы объехать все пять континентов лишь затем, чтобы вернуться к тому, с чего все началось… к раздражению.

– Мой папа не такой, как большинство Стратегов, – по инерции возражаю я.

– Ты уверена? – с сомнением в голосе говорит Аарья. – Потому что испытывать детей неприятными и неудобными способами – вполне в духе родителей-Стратегов. Мне жаль разбивать твои розовые очки, но он отправил тебя в отель, принадлежащий Львам, на вечеринку, которую проводил именно Джаг. Не сказать что он пытается защитить тебя.

Я открываю рот, чтобы возразить. Меня злит, что она могла такое предположить. Все, что папа делал всю мою жизнь, было призвано защитить меня. Он любит меня. Он делает это ради меня. Но в свете недавних событий я уже не так уверена в ее неправоте.

– Рискнем предположить, что Новембер знает собственного отца гораздо лучше, чем ты, Аарья, и дадим ей минутку обдумать сообщение, – говорит Эш.

– Ооох, прошу тебя, Ашай, не говори со мной с таким сарказмом, я этого не вынесу, – с утрированным драматизмом восклицает Аарья. – Как же мне жить дальше?

– Все с той же безумной клоунадой, которой ты занимаешься уже много лет, – отвечает Эш.

– Рррр! – Она царапает воздух пальцами, словно большая кошка.

Но я их не слушаю: разглядываю сообщение, перечитывая его снова и снова, но никак не могу понять его смысл, а в голове пустота. Раздраженно выдыхаю. «Прекрати. Возьми себя в руки. Это как учиться фехтовать. Чем больше эмоций, тем меньше от тебя толку».

Я стараюсь дышать ровнее, чтобы успокоить бешеное сердцебиение, и расслабляю плечи. И снова смотрю на сообщение. Я разложу его на части, поменяю их местами, прочитаю справа налево – что угодно, лишь бы понять смысл.

– Так, – говорю я. – Самой мне не справиться, поэтому буду думать вслух. Присоединяйтесь, если что-нибудь придет в голову, потому что пока я только напрасно трачу время.

Аарья театрально прижимает руку к груди:

– Ты же не думала, что я стану держать свое мнение при себе, лишив вас возможности ознакомиться с моими глубокими размышлениями?

Я перевожу взгляд с бумаги на Эша, игнорируя Аарью.

– Нам известно, что до сих пор мы с Эшем должны были расшифровывать все послания вместе, так что вряд ли это чем-то отличается. Возможно, в нем тоже есть нечто, что вы все знаете, а я нет. – Я откашливаюсь. – Посмотрим… начинается со слов: «На улицу выйдем, изменой ведомы». – Замолкаю. – Тут мне ничего в голову не приходит. Честно говоря, вообще не похоже на что-то, что мог бы сказать мой папа. – Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть, есть ли у кого-нибудь какие-либо соображения, но все молчат. – Дальше он пишет: «Первый сезон будет смерти открыт». Странно, но слова «сезон смерти» он действительно однажды произнес при мне. Всего один раз, когда мне было шесть лет.

– И он рассчитывал, что ты это запомнила? – недоверчиво спрашивает Эш.