Голос Треги прозвучал так тихо, что его можно было принять за шепот:
— Ты знаешь, по-моему, мы все-таки должны были предупредить жителей Первого города.
На грудь Седона навалилась такая тяжесть, что он с трудом прохрипел:
— Предупредить?.. Не морочь мне голову! Это сразу же стало бы известным Хранительнице.
— Мы могли бы предупредить их хотя бы после того, как начали атаку.
— Не обманывай себя иллюзиями, мой друг. Они все равно были обречены.
— Откуда ты знаешь? — Трега то ли всхлипнул, то ли Седону послышалось.
Ночное небо за спиной полыхнуло колоссальным заревом. Ударная волна, устремившись со сверхзвуковой скоростью за удирающим ботом, настигла его, обволокла и тряхнула так, словно чей-то исполинский кулак обрушился на хрупкое суденышко. Это избиение продолжалось до тех пор, пока фронт волны не обогнал практически неуправляемый бот.
Седон пришел в себя и с некоторым удивлением обнаружил, что не только жив, но и цел. Тряска прекратилась, скорость несколько упала. Он открыл глаза и увидел рядом с собой Трегу в пилотском кресле. Тот бросил на него быстрый взгляд, удовлетворенно кивнул и спросил:
Это был Антон?
Седон не сразу сообразил, о чем идет речь.
— Что? А-а, да, он самый.
— Он рассказал что-нибудь интересное, прежде чем ты покончил с ним?
Седон долго молчал, вглядываясь в ночь за бортом. Потом медленно покачал головой:
— Нет. Ничего существенного.
— Жаль.
Когда над горизонтом вознеслось грибовидное облако самого большого наземного ядерного взрыва за всю историю Земли — как прошлую, так и будущую, — все разговоры на борту двух возвращающихся десантных ботов разом прекратились. Дван безмолвно наблюдал, как оно растет и расширяется, испытывая в этот момент чувство столь всепоглощающей потери, что все внутри него как будто онемело. Оцепенение прошло лишь после того, как голос Мары, тусклый и смертельно усталый, проскрипел:
— Садись, Барест. Мы заночуем здесь.
— Но как же так, Страж? Нам надо...
— Садись, я сказал. Нам некуда больше спешить. От Второго города остались одни головешки, а от Первого — и того меньше. Так что на всей этой Рикхоллом обиженной планете для нас не найдется лучшего места, чем то, над которым мы сейчас пролетаем.