Последний Танцор

Сигнал вызова прозвучал так тихо, что даже Дван едва услышал его. Радиопередатчик был вмонтирован в ворот его туники. Собственно говоря, ворот — это единственное, что осталось от оригинала; за истекшие тысячелетия Защитникам поневоле пришлось шить себе одежду из подручного материала. Дван приблизил губы к отвороту и чуть слышно прошептал:

— Дван.

— Плохие дела, Дван, — раздался в ухе голос Мары. — Мы потеряли Тмариу, Эддила и Бареста. И еще Элса. Я понюхал его кожу. Она пахнет Танцором Лориеном.

МэйАрад"Элс — последний из родичей Мары на этой планете. Дван прекрасно понимал скорбь Стража. Он тоже потерял всех земляков: четверо Защитников из клана Джи"Тбад погибли при взрыве корабля, а из оставшихся не было никого даже из родственных кланов Эа"Тбад и Леа"Тбад.

Впрочем, Танцор Лориен тоже происходил из клана Джи"Тбад, но его Дван поклялся убить и родичем более не считал.

После паузы Мара заговорил снова:

— Я убил Элемира и отрезал ему голову. Аты, похоже, зацепил Трегу. Я сам видел, как его уносили с поля боя.

Если Мара не ошибается, Танцоров осталось всего трое: Седон, Индо и Лориен. Дван снова приблизил губы к передатчику.

— А что наши? — осторожно спросил он.

После долгого, тяжелого молчания Мара признался:

— Ты единственный, кто откликнулся на мой вызов, Дван.

Дван даже не задумался о том, что подвергает себя опасности. Подняв голову к небесам, он закричал во всю мощь своих необъятных легких:

— Седон! Ты слышишь меня?! Я убью тебя, Седон! Его крик еще долго отдавался эхом в безмолвных, равнодушных зарослях.

На рассвете они прочесали окрестности лагеря. Нашли десятерых мертвых Защитников и Танцоров Элемира и Трегу. Тела последних оказались неестественно холодными. Дван догадался, что они специально понизили температуру наружных покровов, прежде чем залечь в засаду. С одной стороны, полезная уловка, позволяющая обмануть инфракрасные сенсоры; с другой — непростительная глупость, стоившая жизни тому же Треге. Если бы кровь у него в жилах циркулировала нормально, вполне возможно, он выжил бы после попадания импульса китжана, задевшего его, как выяснилось, по касательной.

Они отрезали Треге голову и вырвали сердце из груди — на тот случай, если Танцор остановил его и притворился мертвым с целью ввести в заблуждение противника. Потом свернули лагерь и — пустились в погоню.

Они преследовали беглецов четверо суток. Далекие горы вырастали перед ними день за днем, заслоняя горизонт своими остроконечными пиками, покрытыми вечными снегами. Помимо скудного запаса продовольствия Дван и Мара несли китжаны, гранатомет и последний лазерный карабин. Все остальное оружие и оборудование они уничтожили.

Двану казалось, что жизнь его достигла очередного радикального перелома. Сначала гибель корабля и колонии, а теперь вот потеря в один день сразу десяти товарищей. Они бежали сквозь заросли неутомимой волчьей рысью, а ему все вспоминалось, как забился в предсмертных судорогах у него на руках бедняга Со, сраженный примитивным куском дерева. Размеренность бега, сопряженная с необходимостью поддерживать ровный ритм дыхания, немного отвлекала от тяжких воспоминаний. Шел четвертый день, а они все бежали и бежали, не задерживаясь практически ни на минуту, сквозь смешанный хвойно-лиственный лес последнего ледникового периода в истории Земли.

Конечно, им приходилось делать остановки — ни одно живое существо не в состоянии выдержать столь убийственный темп, — но они позволяли себе не более двух-трех часов сна в обнимку, чтобы не замерзнуть под порывами пронизывающего, холодного ветра с гор, после чего вновь продолжали погоню. Для Мары, несомненно, это было куда более тяжким испытанием, чем для длинноногого Двана, но коротышка Страж ничем не проявлял слабости, поспевая вслед за напарником и ни разу не отстав от него.

Беглецы опережали их теперь на какой-нибудь час. Об этом свидетельствовали свежеобломанные ветки кустарника, не успевшая выпрямиться трава и еще тысяча мелких примет. Давно прошли те времена, когда Защитники понятия не имели о том, что такое выслеживать добычу. Ныне они сделались самыми искусными следопытами за всю историю человечества, а также научились охотиться и питаться плотью животных. Впрочем, тринадцать тысяч лет борьбы за выживание и не такому научат.

Утром на четвертый день они вышли на опушку леса. Впереди простиралась широкая равнина, отделяющая их от другого лесного массива. В высокой траве отчетливо виднелся проход, вытоптанный убегающими Танцорами. Здесь же беглецы разделились. Анализ следов показал, что Индо с Седоном повернули на север, а Лориен направился на запад.