Последний Танцор

— Звали этого человека, — закончил он, — Карл Кастанаверас.

Дэвид Кастанаверас понятия не имел, что и как он делает и почему делает так, а не иначе. Он знал только одно: его жизнь в опасности и надо спасаться любыми способами.

Двери за его спиной скрутило и сорвало с петель. В то же мгновение заработали встроенные в обшивку стен излучатели звука, но Ободи, словно подхваченный невидимой рукой гиганта, уже взлетел в воздух, пролетел несколько метров и врезался в стену. Стена пламени окружила Дэвида, и огненный вал прокатился по комнате. Волна перегретого воздуха окатила Саммерса с ног до головы, одежда на нем мгновенно вспыхнула. Седон в последний момент успел сгруппироваться и оттолкнуться от стены. Мячиком прокатившись по полу, он уткнулся лицом в ковер и замер без движения, как сломанная кукла.

Кристиан Дж. Саммерс, бывший гвардеец, стоически перенес огненную атаку и даже не сдвинулся с места, не обращая внимания на тлеющие лохмотья — все, что осталось от его безукоризненного делового костюма. Человеческое сердце киборга страдало, но он ничем не мог помочь сыну своего лучшего друга, терзаемому невидимыми импульсами двух десятков излучателей звука, которые он своими руками разместил в стенах конференц-зала. Телохранителей огонь практически не затронул, но после первых же выстрелов они повалились в отключке. Сканирование на входе показало, что на Дэвиде броня персональной защиты. Саммерс и Седон предусмотрели такой поворот и использовали именно те излучатели звука, от которых не спасает даже метровый слой стали.

Седон очнулся и сел, очумело вертя головой. Потом с трудом поднялся. Саммерс сделал несколько шагов вперед, остановившись в метре от места воздействия звуковых волн — даже на таком расстоянии у него закололо в ушах и заныли зубы. А Дэвид Кастанаверас, находящийся в эпицентре поражения, качался из стороны в сторону как маятник, но все еще держался на ногах. Неожиданно из наручных часов на запястье левой руки телепата вырвался рубиновый лазерный луч. Саммерс только глаза ладонью прикрыл, чтобы оптику не повредило. Как он и ожидал, заряда мини-лазера хватило всего на пару секунд. Как только тот иссяк, Дэвид ничком упал на пол и больше не поднялся.

Экс-гвардеец еще немного выждал для верности, рискуя обречь всех троих пострадавших на необратимые изменения в структуре мозга, потом отключил излучатели и повернулся к Седону, держащемуся чуть поодаль и с интересом наблюдающему за происходящим.

— Как вы себя чувствуете, мистер Ободи?

— Ничего, выживу. Что случилось?

— Вы его напугали, — без тени иронии ответил Саммерс.

Седон потряс головой и подошел поближе. В ушах у него зВенсло, перед глазами плыли оранжевые круги, ребра нестерпимо болели, а на лбу красовалась здоровенная ссадина.

— До чего же все-таки опасны эти близняшки! Ты узнал его, Кристиан?

— Да. Хотя голубые глаза вначале сбили меня с толку. Но я все равно узнал бы его из тысяч других. У Дэвида лицо отца. У меня такое странное ощущение, как будто передо мной Карл, восставший из мертвых.

— Замечательно, — рассеянно пробормотал Седон; он опустился на колени, нежно провел пальцем по щеке молодого человека и внезапно повернулся к Саммерсу с такой ослепительной улыбкой, какой тот прежде никогда у босса не наблюдал. — А знаешь ли ты, Кристиан, что живешь в эпоху чудес? — спросил он.

— Вам виднее, мсье.

— Вот именно! Потому что мне есть с чем сравнивать.

Дэвид Кастанаверас проснулся счастливым.

Беспросветная тьма окружала его.

Он не мог шевельнуть даже пальцем.

И это его ничуть не волновало. Он безмятежно парил во мраке, уголком сознания ощущая существование другого мира, но не нуждаясь в нем, безмерно довольный тем, что какой-то благодетель позаботился подключить электроды, вживленные в его мозг и ведущие к центру наслаждения, к источнику слаботочных колебаний строго определенной частоты.

Приглушенный голос доносился откуда-то издалека, ничуть не мешая предаваться изысканной неге: