Однако тот еще раз продемонстрировал, что списывать его со счетов рано, — рука дернулась к карману, и тут же в кулаке блеснуло длинное тонкое лезвие.
Крепкий орешек, подумал Лесник с невольным уважением, примериваясь завершить схватку обездвиживающим ударом.
Но Андерсон справился сам: отскочил, так что лезвие лишь рассекло штанину, слегка задев кожу, — и тут же его тяжелый морской сапог припечатал к палубе кисть врага, круша кости. Бородатый взвыл, но все-таки попытался перехватить нож левой рукой.
Шкипер вновь пустил в ход сапог — и нож, серебряной рыбкой мелькнув в воздухе, канул за борт. На этом попытки сопротивления завершились — началось жестокое избиение.
Несколько секунд Лесник не вмешивался. Затем, видя, что вошедший в раж шкипер сейчас запинает бородача до смерти, или, по меньшей мере, до исключающего какой-либо допрос состояния, рявкнул:
— Хватит, Андерсон!
— Эта гнида убила Торстена! — прохрипел шкипер, вновь замахиваясь ногой. — Размажу по палубе, а что останется — скину в море!
— Прекратите истерику! — В голосе Лесника звучали металлические нотки. — Лучше помогите его связать…
Шкипер с большой неохотой прервал свое увлекательное занятие. Вдвоем они стянули бородатому руки за спиной его собственным ремнем, наложили жгут на ногу — под простреленным коленом натекла изрядная лужа крови.
— Выясним, кто он, как и откуда здесь появился, — сказал Лесник. — Если окажется разговорчивым — угодит в руки гуманной датской полиции. Будет молчать — делайте с ним, что хотите.
Он говорил намеренно громко, следя за реакцией пленника. Похоже, английский язык тот понимал, но отреагировал для подобных обстоятельств не совсем типично — язвительно хохотнул и не менее язвительно произнес какую-то фразу. Лесник не понял ни слова — но, судя по лицу Андерсона, ничего приятного не прозвучало.
Пленник — доставленный в рубку, перевязанный и получивший обезболивающий укол — повел себя достаточно нагло. Сидел в углу, у переборки, баюкая раненую ногу, и всем своим видом демонстрировал высокомерное презрение. Его брезгливо поджатые тонкие губы порой кривились в странной усмешке, значения которой Лесник не понимал. Ну прямо-таки лощеный английский лорд в лапах грубых и грязных разбойников. Хотя доносящийся от пленника запашок свидетельствовал, что как раз именно он не мылся недели три, а то и дольше…
— Как вас зовут? — обратился к нему Лесник.
Его немытое сиятельство вновь криво усмехнулся, но все же соизволил разжать губы.
— Можете называть меня Зигфридом, — произнес он по-английски.
— Сдается мне, что зовут его не совсем так… — пробормотал Андерсон. Лесник бросил взгляд в его сторону, но ничего не сказал.
— Это вы убили юнгу Торстена?
— Не знаю никаких Торстенов, и никого не убивал.
— А трубой хотел муху на мне прихлопнуть, гад?! – вновь встрял шкипер.
— Помолчите, Андерсон! — осадила его Диана.