В течение получаса к Стасу никто не заходил, и он погрузился в сон. Постепенно сон перерос в новую вспышку бреда. Стас опять грезил странными воспоминаниями, притом каждое новое воспоминание вроде бы ничем не было связано с предыдущим, но все вместе они рисовали необычную картину некоей почти раскрывшейся тайны. Почти…
Стас вспоминал свою сестру Татьяну. Красивая девушка семнадцати лет смеялась заливисто, весело, и о чем-то рассказывала. Но она будто плыла в воздухе, как пустынный мираж. Она существовала и не существовала одновременно. Это трудно понять, но это было именно так. Стас отвечал сестре, но не слышал собственных слов. Он говорил, что сестра погибла. Ты умерла, Танька. Какая-то мразь изнасиловала тебя и убила. Но я поквитался. Прости меня, Танюшка, но я пристрелил ту мразь, а заодно пристрелил еще троих. Но я не жалею больше, нет. А сестра отвечала, что такого никогда не было. Никто не насиловал ее и тем более не убивал. А Стас никогда не устраивал бойню в психиатрической клинике, потому не стоит сожалеть об этом или не сожалеть. Дурачок, ты не в себе. Остынь, братишка, и подумай хорошенько, что есть правда в твоих словах. Я скажу тебе: ничего. Меня не убивали, меня не насиловали. А ты, ты никогда не мстил за мою смерть.
Стас застонал. Он не мог понять смысла говоримых ему фраз. Все казалось реальным и нереальным, бывшим и не бывшим. Он разрывался меж двух миров — миром грез и миром реальности. И не мог понять даже, какой из миров реален, а какой — нет.
И родители, его любимые и любящие родители, погибшие в Иркутске. Иркутск. Где этот город вообще? Не помню… Стас пытался вспомнить лица родителей, но почему-то не мог. Он впервые не мог вспомнить лица самых дорогих на свете людей и почти плакал от стыдливого бессилия сделать это. И они, эти безликие фантомы, плавали в воображении и что-то говорили. Не горюй, сын, успокаивал отец. Не стоит горевать о кончине тех, кого ты не знал, тех, кого даже не существовало. Призраки витали вокруг хороводом и хором вещали странные и порой страшные слова. Позаботься о себе, сынок, тревожно напутствовала мать. Мы не сможем позаботиться о тебе, ведь мы — никто. Возьми себя в руки и не угоди в неприятную историю из-за нас…
Господи, кто вы все, люди? Стас взмолился в бреду, поднял воображаемый взгляд в воображаемое небо, но неба так и не увидел. Зато увидел бывшую свою девушку, красивую девушку Елену, с которой был вместе несколько лет. Не отчаивайся ты так, любимый, говорила Лена. Зачем ты переживаешь о том, что я предпочла наши отношения своей работе? Она была сотрудницей агентства по оказанию эскорт-услуг. Проще говоря — шлюхой. Стас не знал об этом долгое время, а когда узнал, то… не хватило сил бросить ее самому. Он поставил вопрос ребром: или отношения, или проституция. Он, очевидно, любил Лену, потому-то не мог бросить, даже узнав ее тайну. Не печалься, милый, не стоит. Я не работаю в эскорт-услугах, да и не работала никогда. А наши отношения… забудь о них, Стасик. Они — фарс. Они никогда не существовали в реальности…
Призраки. Фантомы. Миражи. Они витали вокруг, кружились как метелица, и нашептывали, нашептывали, нашептывали.
Стас долго провалялся в бреду, безумно наблюдая безумные видения. Но наступил вечер, и Стасу полегчало. Он мгновенно вышел из забытья, несколько секунд тупо смотрел на свод пещеры и пытался понять, что переменилось.
Ведь что-то действительно переменилось. Но что именно?
Он занялся самоанализом. К удивлению, боль отступила. Отрубленная нога не болела, не болели многочисленные ссадины и царапины. Не болела голова. Мировосприятие восстановилось полностью и даже улучшилось: Стас четко слышал звуки вне пещеры, чувствовал многочисленные запахи, но одно осталось недоступно, а именно — он не мог понять, чувствует ли тепло и холод. Он вообще не мог вспомнить, как это — чувствовать температуру. Странно…
К пещере кто-то приближался. Тихо и осторожно. Кто-то крался, пытаясь остаться незамеченным, необнаруженным. Бобби? Мертвецы? Стас продолжал неподвижно лежать с закрытыми глазами, отдавшись слуху. Человек медленно вошел в пещеру, медленно подошел к Стасу. По запаху молодой человек мог сказать, что гость — женщина.
Эвен?
Стас помедлил еще несколько секунд. Наконец, инстинкты заставили его открыть глаза.
Над ним нависла Эвен. На красивом лице девушки застыло страшное выражение полной решимости совершить убийство. В руках она держала плотно скрученный узел из одежды. Она хотела задушить Стаса — он понял это мгновенно.
И так же мгновенно среагировал на опасность. Откуда-то взявшаяся прыть ничуть не удивила Стаса. Он вскочил весьма ловко для калеки, ударил Эвен по рукам, выбивая узел, а затем хотел двинуть в челюсть. Ты чего, сука, совсем охренела?!
Но произошло что-то непонятное. Черная пелена застлала глаза Стаса. Черная непроницаемая пелена вечной ночи, вечного мрака. Он испугался, мгновенно дезориентировался, растерялся. Время растянулось, теперь между секундами проходили долгие часы. Стас словно застрял в вязком желе, не способный пошевелить ни руками, ни ногой.
В уши ворвался истерический смех. Громкий, но далекий. Ясный, но словно многочисленно отраженный скалами каньона. Многоголосый, но принадлежащий лишь одному человеку. Застопорившийся разум Стаса не сразу определил, что произошло, что может произойти и что происходит ныне.
А смех плавно, многоголосо перетек в слова:
«Приветствую тебя в царстве теней, Стасик! Наконец ты пришел ко мне, а то я заждалась, честное слово!»
Стас мучительно долго сопоставлял слышимый в голове голос с известными ему людьми, пока не понял, кому голос принадлежит. Марина!..
«Узнал? Вот и славно. Я давно поджидала, когда ты примкнешь к нашему славному и дружному племени. Ты держался долго, Стас, очень долго. Наверное, о тебе сильно заботились?»
ebooksa