— Возможно или нет, но это произошло. У нее был специфический, неестественно яркий румянец, каким легенда наделяет вампиров. Этот случай описан множеством свидетелей.
— А гроб был обычный? Из дерева?
— Да. Весть об обнаружении нетленного тела Элизабет Сиддел наделала много шуму и в Англии, и за ее пределами. Тут же создалось мнение, что это чудо совершила Сущность, и все решили, что теперь она безраздельно властвует на кладбище. Там стали устраивать разные ритуалы, там видели призраков, там произносили заклинания, чтобы умилостивить Хозяина. Так открылся туннель.
— И люди стали заходить в него.
— Множество людей, целые тысячи. В частности, эти две девушки, за которыми кто-то гнался.
Поезд сбавил ход, подъезжая к Северному вокзалу. Адамберг встал, встряхнул туго свернутый пиджак, пригладил рукой волосы.
— А какое отношение имеет ко всему этому коллега Сток? — спросил он.
— Он был в составе бригады полицейских, которую послали на кладбище, как только стало известно о ритуале изгнания вампира. Рэдсток видел нетленное тело в гробу, слышал, как экзорцист приказывает вампиру удалиться. Думаю, тогда он был молодым и впечатлительным. И сейчас ему было крайне неприятно видеть эти мертвые ноги на том же самом месте, где тридцать лет назад разворачивались такие события. Говорят ведь, что Сущность по-прежнему властвует над Хайгетским кладбищем.
— Значит, это было приношение? — спросил Эсталер. — Отрезатель ног хотел принести их в дар Сущности?
— Так считает Рэдсток. Он опасается, что некий психопат хочет возродить ужасы Хайгета. И пробудить дремлющую силу Хозяина. Но вряд ли дело зайдет так далеко. Предположим, Отрезатель ног решил избавиться от своей коллекции. Но он не может выбросить такие ценные вещи на помойку: не выбрасывают же люди свои детские игрушки. Он хочет найти для этих сокровищ достойное их место.
— И выбирает место, вполне соответствующее его бредовым идеям, — сказал Адамберг. — Он выбирает Хайджгет, где эти ноги смогут жить вечно.
— Хайгет, — поправил его Данглар. — Но это не означает, что Отрезатель ног верит в Сущность. Особый характер места — вот что для него важно. Так или иначе, все это происходит по ту сторону Ла-Манша, вдали от нас.
Поезд затормозил у платформы. Данглар чересчур резким движением схватил чемодан, словно желая таким образом стряхнуть с себя и с остальных оцепенение, вызванное его рассказом.
— Но когда видишь подобное, Данглар, — тихо произнес Адамберг, — какая-то частица этого зрелища отделяется и застревает в тебе на всю жизнь. Любая очень красивая или очень уродливая вещь оставляет крошечный фрагмент в глазах того, кто на нее смотрит. Это всем известно. Собственно, по этому признаку они и распознаются.
— Кто «они»? — спросил Эсталер.
— Непомерная красота или непомерное уродство. Их распознают по этой ударной волне, по следу, который они оставляют в нас.
Данглара уже не было с ними: он поспешил уйти, словно жалея, что сказал лишнее. Шагая по платформе, Эсталер тронул комиссара за плечо:
— А что делают потом с этими фрагментами, которые застряли внутри?
— Аккуратно укладывают в большую коробку, которая называется памятью.
— А нельзя их выбросить?