– Чтобы понять, что такое арахнофобия?
– Это так называется? Арахнофобия? Подождите минутку, я запишу.
– О том, чтобы встреться с ней, забудьте. Вы же мужчина, комиссар.
– А я и забыл.
– Что вы мужчина? Странно, комиссар. Вообще-то это очень заметно.
– Нет, я забыл, что она не выносит мужчин. Подумаю об этом, а сейчас мне пора возвращаться на совещание.
– По-моему, у вас в голове какая-то другая идея, помимо арахнофобии, – заметила Ирен. Прямота и болтливость не могли скрыть ее острый ум. – Вы все-таки полицейский.
– Какая идея?
– Увидеть собственными глазами, размножились или нет пауки-отшельники.
Адамберг улыбнулся:
– Не буду отрицать.
Он в растерянности положил трубку. Эта Луиза Шеврие, о которой ничего не известно, была не просто чокнутой и ненормальной, она страдала настоящим неврозом. До такой степени, что боялась струйки белого мыла из флакона: с силой изливающаяся жидкая субстанция вызывала у нее воспоминание о пережитом изнасиловании. Он работал над многими делами об изнасилованиях, знал многих женщин, для которых присутствие мужчин было невыносимо, но ни разу не слышал о том, чтобы при виде струйки густоватой жидкости кто-то испытывал ужас и отвращение. Фобии Луизы граничили с безумием. Он, конечно, мог понять навязчивую идею, связанную с жидким мылом, но у него не укладывалось в голове, какое отношение к сперме имеет масло.
Он на несколько секунд закрыл глаза и прижался лбом к стеклу напротив липы. Масло. Когда он слышал это слово? Когда крошил кекс? “Вы испортите брюки, комиссар”. Нет. Рев мотоцикла, проезжавшего вдали, заглушил писк птенцов.
Масло, черт возьми. Моторное масло, разлитое на дороге перед мотоциклом одного из жуков-вонючек – Виктора Менара, третьей жертвы.
Адамберг обхватил ладонями лицо. Это не совпадение, Меркаде рано или поздно обнаружил бы информацию об изнасиловании Луизы. Но с какой целью эта женщина, до смерти боящаяся пауков-отшельников, заявилась к Ирен Руайе? Ирен никогда не скрывала: она не убивает пауков, и все об этом знали. Бессмыслица какая-то. Если только Луиза с самого начала лгала. И поселилась в этом доме ради того, чтобы оказаться рядом с пауками-отшельниками, там, где им оказывали гостеприимство, где их защищали, так же как ее. Потом, опасаясь расследования и запутывая следы, она стала играть противоположную роль – роль арахнофоба. Притом что сама не только не боялась пауков, но любила их и была отшельникофилом. Впрочем, такого термина наверняка не существует.
Интересно, откуда она могла узнать о расследовании? Ирен держала слово, в интернет ничего не просочилось. Но он разговаривал с Ирен, и Луиза, вероятно, слышала, как та называла его комиссаром.
Он потянулся, внезапно встревожившись. Потом расслабился: Ирен не мужчина и не член банды пауков-отшельников. Она ничем не рискует. Если только… Если только Луиза не забеспокоится, узнав, что расследование продвигается, а у Ирен возникли сомнения и в один прекрасный день она может сообщить о них своему проклятому комиссару.
Он снова позвонил своему личному арахнологу:
– Ирен, это срочно. Вы одна?
– Элизабет спит. Что происходит?
ebooksa