– Потому что они вестники смерти?
– Насчет смерти не знаю, но они предвещают несчастье. Эти жуки-вонючки никому не нравятся. Первый выполз на меня из-за газового баллона. А второй – из моего сапога. Честно. А знаете, чем они питаются? Крысиным дерьмом. Честно.
К ним вышел профессор Пюжоль в распахнутом белом халате – крупный лысый мужчина с бородой, в очках в тонкой оправе, с хмурым лицом, всем своим видом показывая, что его оторвали от важных дел. Сначала он протянул руку Адамбергу:
– Комиссар Жан-Батист Адамберг?
– Он самый.
– Должен признать, я удивлен тем, что не последний человек в полиции наносит мне визит из-за пары укусов пауков-отшельников.
– Я тоже, профессор. Но у меня приказ.
– И вы обязаны подчиняться. Такая профессия. У вас там нет места для свободной мысли, и поверьте, мне вас жаль.
“Отвратный”, – подумал Адамберг.
Потом Пюжоль оглядел с головы до ног маленькую женщину, которая с трудом поднялась со скамьи: ей мешали дорожная сумка и трость. Адамберг помог ей, осторожно поддержав под локоть и взяв у нее из рук сумку.
– Извините меня, простите, пожалуйста, это все из-за артроза.
Профессор даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь, просто ждал, когда женщина встанет, и только потом протянул ей руку.
– Ирен Руайе-Рамье? Прошу вас, следуйте оба за мной.
Пюжоль стремительно понесся по длинным коридорам, а Адамберг, который поддерживал под локоть женщину, передвигался медленно и не мог его догнать.
– Не торопитесь, – сказал он ей.
– Надо же, какой неотесанный! Но может быть, я ошибаюсь и сужу слишком поспешно. Я не знала, что вы комиссар, и говорила с вами слишком вольно. Извините, простите, пожалуйста.
– Подумаешь! Это пустяки, я ведь сам назвался просто полицейским.
– Да, верно.
Путь до маленького кабинета профессора Пюжоля по длинным коридорам со скрипучим паркетом, запахом формалина, стеклянными банками на стеллажах занял – в удобном для Ирен Руайе темпе – семь минут.
– Можете задавать свои вопросы, – произнес профессор, не успев еще сесть. – Должен предупредить вас, что я специалист по