— Вы с ума сошли, — сказал я Наташе.
ДД вернулся и сунул в Грааль гвоздики. Они больше чем наполовину высовывались за края Чаши, но не ломались и не падали.
— Ты сошел с ума, — повторил я. — Ставить цветы… в это?
— Цветам надо ножки обрезать, — заявила Наташа. — Ким, у тебя есть бритва?
— Какая бритва?! Вы что, не понимаете — это же Чаша! ДД добродушно засмеялся.
— Что, зацепило? Это коварная штука, Ким. Дед говорил, главное — стараться не обращать на нее внимания, принимать, как есть. Подожди немного, ты увидишь — чары ослабнут.
Я хмыкнул, взял Чашу и цветы и пошел отрезать кончики. Вода в Чаше приобрела странный золотистый цвет, ножки гвоздик причудливо преломлялись в ней.
— Ким, — потянул меня за рубашку Пауль, проследовавший за мной в ванную, — а этот, длинный… он кто?
— Ученый, археолог… — буркнул я, расправляясь с очередным цветком.
— Вроде Индианы Джонса? Я от души рассмеялся.
— Ну, ты скажешь тоже, старик… Он вроде профессора из «Назад в будущее», только занимается раскопками. Понял?
— Не-а, — равнодушно признался Пашка. — А эту штуку он выкопал?
— Выкопал, — подтвердил я. — Но лучше бы не выкапывал.
Я торжественно пронес Чашу с гвоздиками в комнату и поставил ее на низкий столик между креслами. Получилось очень красиво.
— Ну что, — сказал я, — господа компаньоны? По сто грамм за успех нашего безнадежного дела?
— Нет уж, — заявила Наташа, поднимаясь. — Хватит с меня этих бесконечных выпивок. В конце концов, я уже третий день торчу в Москве, а к тетке еще не заглянула. Так что вы как хотите, а я поехала.
— Я провожу тебя, — подскочил ДД, но я скомандовал «Сядь!», и он сел.
— Никто и никуда отсюда не уедет, по крайней мере пока мы не выясним, что нам дальше делать с этим сокровищем. Вы неплохо устроились: забрали из тайника Чашу, отдали ее мне и разбежались кто куда, так, что ли? — Я приложил максимум усилий к тому, чтобы в голосе моем звенело побольше металла. — Нет уж, милые мои, персональной ответственности за ваш, Дмитрий Дмитриевич, раритет я нести не собираюсь.
Тонкое лицо ДД побледнело.
— Да, разумеется, Ким, мы все втроем должны решить, что делать с Чашей. Однако если ты не хочешь участвовать в этом дальше…