— Ладно, — скривилась Вика. — Можно подумать, ты у нас — образец добродетели. Может, я опущу дальнейшие подробности, раз ты такой впечатлительный?
— На кого ты работаешь? — спросил я.
Вопрос прозвучал совершенно по-дурацки, но задать его было необходимо. Вика укоризненно на меня посмотрела.
— Ким, ты же сам наемник. Никто не раскрывает имен своих нанимателей.
Тут она была права. Я почувствовал себя идиотом. — Это я к тому, что если ты работала на Шмигайло, то его убили.
— Я знаю, — спокойно сказала Вика. — Это произошло на моих глазах.
— И как это было?
— Страшно. Я только к нему пришла. Лева сварил кофе… потом мы пошли в гостиную, потому что он захотел найти специальную сандаловую ложечку. Подошел к серванту и тут вдруг его ударило…
— Что ударило?
Вика дернула плечиком.
— Не знаю. Выглядело это так, будто его ударили невидимой палкой в шею. Он изогнулся, захрипел и упал… Я сначала думала, что это обморок, пыталась его привести в чувство, а потом поняла, что он уже не дышит… Нет, я работала не на него, — сказала она совершенно другим тоном. — Тот человек жив и здоров. И готов заплатить за Чашу очень большие деньги.
Это следовало обдумать. Но на раздумья, как назло, у меня не было времени.
— Ну, я вроде бы все рассказала. Теперь твоя очередь. Чаша у тебя?
— Скажем так: я хорошо знаю, где она находится, — осторожно ответил я. С этой стервочкой надо было держать ухо востро. Ничего себе, новое поколение подросло, подумал я, на ходу подметки режут!
— Что ты делал на даче у Пузяры? — Вика выстреливала вопросами со скоростью пулемета.
— У кого?
— Ну, у Эдика Валентинова. У него погоняло такое — Пузяра. Не знал?
— Нет. Я хотел выторговать у него один артефакт из коллекции.
— Ну и как?
— Погляди на меня, солнышко, — попросил я. — Не правда ли, я весь увешан коллекционными артефактами?