Старик посмотрел на меня, как смотрит психиатр на доброго, безобидного идиота.
— Если Чаша достанется Хромцу, он пожелает отнюдь не новую шевелюру.
— А что? — спросил я устало. Беспредметность разговора начала меня раздражать.
— Затрудняюсь ответить. Я не могу себе представить масштабов и характера возникающих в его нечеловеческом мозгу желаний. Но в любом случае это было бы ужасно.
Он дососал свою трубочку и аккуратно положил ее между крыльями бронзового дракона, когтями вцепившегося в столешницу.
— В текстах Итеру говорится, что за все существование земной цивилизации Триада собиралась только дважды. И оба раза последствия были роковыми.
— Интересно, интересно, — подбодрил я его. — История что-нибудь сохранила?
— Последний раз это произошло около двенадцати тысяч лет назад, — сухо сказал старик. — Погибла Атлантида.
Я многозначительно промолчал. Грааль, Атлантида, что там еще у нас в джентльменском наборе? Летающие тарелки и линии пустыни Наска?
— После катастрофы, стершей с лица Земли блестящую цивилизацию того века, запретное знание о силе Триады передавалось из поколения в поколение в замкнутых кланах уцелевших жрецов, — продолжал между тем Роман Сергеевич. — Я полагаю, Итеру были наследниками этих кланов. Каждый клан владел одним из трех звеньев цепи. Раз в сто лет хранители собирались вместе и обменивались информацией. Но сами Чаша, Череп и Корона были спрятаны в тайниках, разбросанных по всему свету. Собирать же их вместе было запрещено под угрозой уничтожения души того, кто нарушит запрет.
Хромец был когда-то одним из Хранителей Чаши. Мне так и не удалось выяснить, почему он решился преступить законы Итеру. Но однажды он возжелал завладеть всей Триадой и начал свою охоту.
— Значит, Чаша была у него с самого начала? — уточнил я. — Тогда как же она оказалась в дацане?
— Другие Итеру, принадлежавшие к клану Чаши, успели спрятать ее. — Старик утер пот со лба, и я с удивлением заметил, что он волнуется. — И спрятали так хорошо, что две тысячи лет потребовалось Хромцу, чтобы отыскать хотя бы след ее… То на север, в Киммерийские степи уводила его легенда о Граале, то на южные острова, то на запад, в крепости альбигойцев. В сказаниях Чаша Грааль наделена удивительным свойством перемещаться в пространстве, а на деле каждый из Итеру, оказавшись в какой-либо стране, специально распускал всякие басни о Чаше, чтобы сбить со следа Хромца. Но Хромец был настойчив. Одного за другим выслеживал он Хранителей и, не в силах выпытать у них секрет сокровища, убивал их.
— Неувязочка, — сказал я. — Они же были бессмертны.
— Вы напрасно стараетесь поймать меня на лжи, молодой человек, — обиделся Лопухин. — Да, Итеру были бессмертны, потому что каждый из них получал в свое время дар вечной жизни от Чаши. Но бессмертие это не было абсолютным, как не бывает абсолютной ни одна вещь в нашем мире… Помните миф об Ахилле?
— Помню, — кивнул я. — Мама его за ногу держала, когда купала в Стиксе, а подлый Парис подстрелил героя аккурат в пятку.
— Вот-вот, — подхватил старик. — У каждого Итеру существовала какая-то оговорка его личного бессмертия. Это была своего рода пуповина, связывавшая Итеру с миром людей, потому что став бессмертными полностью, они могли бы неузнаваемо перемениться.
— Стоп, — сказал я. — Стоп, стоп, стоп. Что же получается — Хромец тоже бессмертен не полностью?
— Естественно. Его тоже можно убить, только нужно знать, как. Все хранители знали уязвимые места своих собратьев. Но Итеру не умели убивать сами, они теряли эту способность во время долгого обучения в своих школах… Хромец был в некотором роде бракованным экземпляром, учителя не вытравили из него жестокий инстинкт убийцы. И это давало ему огромное преимущество: он был охотник, а они — дичь. Хромец настигал Итеру одного за другим и убивал. Некоторых сам, некоторых — чужими руками, используя не представлявших себе его истинных целей негодяев, судьба которых всегда бывала ужасна… Так он убил Ли Цюаня, Хранителя Короны. Так он убил Шеми, Хранителя Черепа и многих других, пытавшихся встать у него на пути. И когда погиб последний бессмертный хранитель, судьба Чаши оказалась в руках обычных людей. Таких, как лама Джамбиев, таких, как я…
Уж не знаю, насколько можно было верить всей этой истории, но последние слова он произнес с такой горечью, что мне стало его по-настоящему жаль. Груз, который старик взвалил на свои плечи и который нес все эти годы, в конце концов сломал ему спину.
ebooksa