ТАЙНЫ КОЛЛЕДЖА

22
18
20
22
24
26
28
30

— Клево! — припечатала Сара и победоносно подцепила на вилку сразу две сосиски.

Алекс сиял, слушая бурное обсуждение своей мести.

Преподаватели молча смотрели на своих возбужденных подопечных, недоумевая, что случилось с их коллегой.

В этот момент, перекрывая шум в столовой, раздался визгливый голос Фила:

— Ха! Ты, Валуа, дурак! Теперь ты весь год будешь чистить картошку!

— Ну, это мы еще посмотрим, — расхохотался Алекс ему в лицо. — А за дурака ответишь.

Внезапно физиономия Фила побледнела.

— Я понял! — закричал он. — Валуа что-то подсыпал мистеру Ллойду!

Все повернули головы к раздаче.

— Это Валуа, я уверен! — продолжал визжать Фил. — Он отомстил мистеру Ллойду! А я… А мне… Я чувствую, он и мне что-то подсыпал! — теперь в его голосе послышалась паника: — Что мне делать? Помогите!

— Ну, что ты так истошно орешь, Кэрролл? — злорадно спросил Алекс, выходя из-за стойки и подходя к Филу.

Студенты притихли, ловя каждое его слово, ожидая нового подвоха от их неутомимого на выдумки товарища.

— Я скормил тебе всего лишь пурген, — глаза Алекса полыхнули веселым голубым огнем. — Может быть вместе с гов… — не договорив, он покосился на девушек. — В общем, ты понял, Крысеныш! Прочистив кишечник, заодно прочистишь и мозги!

Ребята, все как один, громко рассмеялись. За раздачей послышался гогот Ника. Паркер просто покатился со смеху. Бэтти вторила ему, заливаясь веселым смехом, а Смит, пытаясь принять невозмутимый вид, не замечал, что улыбается во весь рот.

Подскочив с места, Фил завертел в разные стороны головой, с ненавистью глядя на веселящихся товарищей.

— Ах, так? Так вы все заодно? — брызгая слюной, выкрикнул он. — Все против меня? Да? Я… Да я! Да я вас всех…

Сорвав голос, он умолк и яростно затопал ногами.

Смит посерьезнел. Встав из-за стола, он направился к бьющемуся в истерике студенту.

— Успокойтесь, прошу вас, — участливо сказал он, глядя на несчастного подопечного со смешанным чувством жалости и гадливости.

Фил полоснул уничтожающим взглядом по лицу Смита и умоляюще воззрился на Марту.