Франческа

— А что она там делала?

— Использовала мой дом как прибежище.

— Как она?

— Пока в шоке. Мне очень хочется забрать ее в Стокгольм, чтобы она могла оставить все это позади.

— А это так работает? — спросила Сюзанна. — Уехать в Стокгольм и оставить все позади? Но ей у тебя было бы хорошо.

Чарли подумала о Лиллит. В ее заботах кошка не выжила и месяца. В состоянии ли она вообще заботиться о каком-либо живом существе, помимо себя самой?

— Знаешь, я пойду лягу, — сказал она. — Ужасный был день.

Закрыв за собой дверь в комнату Нильса, она достала тетрадку с заметками Франчески. Ей еще много оставалось прочесть.

«Видела их сегодня в сторожке привратника, маму и Адама. Они играли в животное с двумя спинами».

Некоторое время Чарли сидела, уставившись в одну точку, пытаясь собраться с мыслями. Стало быть, Адам завел роман с Фредрикой, мамой Франчески. Вот почему его уволили из Гудхаммара. Почему же он не сказал об этом?

Франческа писала о школе, о жизни в интернате, о соревнованиях по гребле и всех тех правилах, которым ей приходилось подчиняться. Чарли подумала о столетней традиции воспитания в духе элитизма, о том, как люди там обрастали нужными связями. Ясное дело, Франческа не вписывалась в шаблон. «Я белая ворона. Я пятое колесо, тринадцатая фея, вечная незваная гостья».

И потом о Поле:

«Два минуса не дают плюса. Но теперь, по крайней мере, мы нашли друг друга».

«Единственное, в чем я уверена, — что он не покончил с собой. Он никогда бы так не поступил — не таким образом, не сделал бы этого без меня».

Чарли подумала о том образе Франчески, который возникал при чтении материалов дела. Семья и знакомые описывали ее как лживую девушку с шатким восприятием реальности, склонную к самоубийству, которая вела себя деструктивно практически с рождения. Чарли показалось странным, что ни один человек не упомянул о явном таланте Франчески. Уже с самых первых абзацев Чарли стало очевидно, что у Франчески глубокий аналитический ум. Казалось, она старше своих шестнадцати лет.

Перевернув лист, Чарли оказалась на последней странице тетрадки. Внутри все сжалось, когда она увидела дату вверху страницы: «Гудхаммар, 7 октября 1989 г.»

Сглотнув несколько раз, она стала читать. Сначала следовал пассаж о погоде. Ветер дул с такой силой — ей казалось, что дом развалится.

«Я как раз сказала Сесилии, что мы обе умрем. Когда мама и папа вернутся со своего званого ужина, им придется выкапывать дочерей из развалин. Интересно было бы взглянуть на их реакцию.

Сесилия попросила меня перестать драматизировать.

Я ответила, что у меня такой склад характера — с этим я ничего не могу поделать.