Чернокнижники

Он замолчал. Посреди гостиной вновь возник бледно-синий купол, тут же раскрывшийся, как цветок, словно провалившийся в пол. Объявился Аболин, один-одинешенек, снял визитку, аккуратно повесил ее на крючок и расположился в кресле, доставая портсигар.

— Да нет, не убрался, — удовлетворенно сказал Стахеев. — Ясно, что ртуть ему по-прежнему надобна…

…Когда извозчик остановился у аболинских ворот, Савельев небрежно бросил ему:

— Подождешь, любезный…

— Как прикажете, барин, — пожал плечами извозчик (которого те, кому сие полагалось знать, моментально опознали бы как унтера Засекина).

Осторожно достав из-под сиденья самую прозаическую плетеную корзинку, Савельев повернулся к калитке. Но не успел сделать и шага, как она распахнулась, выскочил Аболин, по-домашнему без визитки, в одном жилете, расплылся в самой дружелюбной улыбке:

— Рад вас видеть, Аркадий Петрович! Да вы, право, точнехоньки, будто немец какой!

Савельев улыбнулся не менее обаятельно:

— Да я, знаете, когда речь зайдет о хорошей прибыли, точнехонек, будто три немца сразу…

— И прекрасно, — сказал Аболин, прилипая взглядом к корзинке. — Очень полезное качество, уважение и доверие внушает… Вы что же, извозчика не отпускаете?

— А зачем? — пожал плечами Савельев. — Мне же только товар отдать и денежки сполна получить. Ищи потом нового в этом захолустье…

На лице Аболина явственно изобразилось нешуточное разочарование. Он, уже не улыбаясь, спросил:

— А вы что же, спешите куда? Дела срочные?

Ведомый охотничьим инстинктом, Савельев беззаботно пожал плечами:

— Да нет. Если не считать нашего с вами дела, до вечера не знаю, чем и заняться…

На лице Аболина заиграла прежняя улыбка:

— Вот и славно! А то я, знаете, хотел в ознаменование успешной сделки вас отобедать пригласить. Обед только что из хорошей ресторации доставлен, вино отменное…

— Отчего же нет? — сказал Савельев, чувствуя некий душевный подъем. — Ежели вино отменное — мы не басурмане какие, мы завсегда… Езжай, любезный, ты свое получил. Видишь, ты мне более не нужен…

Извозчик, не оборачиваясь, кивнул и поехал вдоль тихой улочки, где за высокими заборами надрывались лаем псы. Шагая вслед за хозяином в дом, Савельев мимоходом коснулся большим пальцем верхней пуговицы сюртука — примерялся, чтобы в случае неприятных осложнений моментально выхватить пистолет из кобуры под мышкой.

А впрочем… Как-то плохо верилось в неприятные осложнения.