— Господин поручик, внесем ясность. Я не могу выносить никаких вердиктов. Не уполномочен на то. Я вас прошу не усматривать во мне кого-то наподобие ревизора или комиссии из одного-единственного человека. У меня нет права ничего решать. Просто-напросто мое начальство по просьбе вашего направило меня сюда в качестве некоего консультанта — учитывая мое место службы. Вот и все. В просторечии выражаясь, мне нужно
— Но вы ведь будете составлять отчет?
— Я представления не имею, потребуют ли его у меня, — признался Савельев. — Во всяком случае, ни о чем подобном речь не заходила.
— И все равно, вас наверняка попросят высказать свое мнение?
— Уж это наверняка, — задумчиво сказал Савельев. — Иначе зачем и посылать? Но
Рокотов замолчал, отвернувшись прямо-таки с детской обидой. Они молча шагали по длинным коридорам, спускались по лестницам… Часто попадались часовые — хотя и не в таком количестве, как в батальоне. И специфика здесь была своя: в отличие от батальона, где военную форму с саперными кантами носили все без исключения, здесь, в Особой экспедиции, все поголовно ходили как раз в штатском (как и Савельев сейчас). Да и маскировка оказалась другая: несколько зданий, обнесенных глухой стеной, судя по вывеске у ворот, представляли собой «Нервно-психиатрическую клинику доктора Рознера». Ну что же, задумка неплоха: посторонний человек в такое заведение забредет лишь при крайней необходимости, да и любопытные особо разглядывать это место не будут, постараются побыстрее пройти мимо. Впрочем, как ему уже рассказали, в одном из флигелей (имевшем отдельный вход, не сообщавшийся с
Как выглядит
Они оказались в обычной приемной — вот только секретарь был мужчиной могучего телосложения и моментально угадывавшейся под визиткой пистолетной кобурой. А справа на стене имелось нелепое, на взгляд непосвященного, украшение: этакая пирамидка из черного стекла, заключенная в массивную раму из светлого металла. Ну, тут уж Савельеву никаких пояснений не требовалось: конечно же, прибор, моментально выявляющий присутствие альва — в случае, если бы у того хватило наглости сюда заявиться.
Этот могучий молодец подошел к делу серьезнейшим образом: внимательно изучил все имевшиеся при Савельеве бумаги — и удостоверение личности, и командировочное предписание, и две выданных уже здесь казенных бумаги, разрешавшие доступ туда, куда посторонним вход заказан. Сверился с толстым справочником (чьи страницы, как удалось заметить, сплошь покрыты какой-то цифирью наподобие шифра), что-то записал в толстенный гроссбух — а во вторую книгу, потоньше, вписал воинское звание Савельева, место службы, сегодняшнюю дату и время посещения, да вдобавок с вежливой непреклонностью попросил под всем этим расписаться. Савельев, человек военный, терпеливо все это перенес, понимая необходимость этаких мер. Судя по увиденному, дисциплина в
Только после завершения всех этих формальностей молодец старательно изобразил на лице радушную улыбку, встал и показал рукой:
— Прошу вас, господа. Посетителей у господина профессора нет, он вас ждет…
Рокотов с явным нетерпением первым направился к двери, распахнул ее перед Савельевым и вошел следом.
Кабинет оказался не особенно и большим. Никакой научной аппаратуры в нем не усматривалось, разве что на столе поблескивала никелированными дисками и сверкающими медными детальками загадочная штуковинка величиной с сигарную коробку. Полки, уставленные книгами, заваленные толстыми папками, ворох бумаг на столе… Человек, вышедший им навстречу, оказался немногим старше их с Рокотовым, тридцати с небольшим — и коли уж он носил профессорское звание, следовало полагать: либо отличался особенными научными способностями, либо быстро делал служебную карьеру (что далеко не всегда равнозначно в ученом мире, как уже успел уяснить Савельев).
Последовало рутинное:
— Поручик Савельев Аркадий Петрович, Гатчинский гвардейский саперный батальон…
— Профессор Витковский Иван Аполлинарьевич, товарищ заведующего наблюдательным пунктом…
— Очень приятно…
— Очень приятно…
Покосившись налево, Савельев уже не отвел взгляда. Там на стене висела огромная, высотой и шириной больше человеческого роста, подробная карта Москвы, и что-то в ней показалось не
— Интересуетесь? — непринужденно спросил профессор. — Ну да, конечно, у вас другая аппаратура, такой вы и не видели…