Чернокнижники

Князь суетился, стряхнув всякую меланхолию. Бросился к зеркалу, схватил гребешок и стал лихорадочно приводить в порядок волосы. Привел в порядок рубашку, выпростал из-под рукавов кружевные манжеты, поправил, застегнул камзол и уставился на себя в зеркало. Его лицо стало вновь этаким поэтически вдохновленным, судя по улыбке, гости, о которых доложили, были самые что ни на есть желанные.

— Ну как, орясина? — спросил он, отвернувшись от зеркала.

— Чистым Купидоном выглядеть изволите, ваше сиятельство! — в притворном умилении воскликнул лакей.

— Ну, что стоишь? Беги! Встреть! Проводи!

Лакей опрометью кинулся из кабинета. Князь подошел к окну, уставился вниз с тем же радостным нетерпением на лице. Савельев, решив, что не нарушает этим никаких приличий, подошел к соседнему окну, всмотрелся.

И вновь почувствовал, как глаза сузились в хищном охотничьем прищуре.

У крыльца остановились запряженные тройкой сани. Первым шустро выпрыгнул Аболин — впрочем, его теперь в полном соответствии с действительностью следовало именовать Тягуновым. Следом, гораздо более степенно, выбрался… господин революционер и бомбист Липунов, судя по богатой шубе и шапке, выступавший здесь не иначе как в роли знатного и небедного благородного господина. Протянул руку, помогая сойти спутнице. Тесен мир, тесны времена… Из саней грациозно выпорхнула красавица Издольская, Нина Юрьевна, очаровательно разрумянившаяся от морозца, в дорогих мехах.

Савельев испытал легкое волнение. Предполагалось, конечно, что он может столкнуться здесь нос к носу с этой парочкой, а как же иначе — но все произошло слишком неожиданно. Ну, в конце концов, опасаться ему нечего, роль ему досталась убедительная, главное — притворяться, что видит их впервые в жизни… Изобличить они его никак не смогут, поскольку до этой минуты и не подозревали о его существовании — а встречаться прежде им не приходилось.

Ух ты ж… Как князюшка на нее уставился… Словно напрочь голову потерял. А впрочем, нужно отдать ей должное: от такой женщины и впрямь можно потерять голову. Интересно, а как к амурным поползновениям князя (а таковые, несомненно, если не были, то будут) отнесется невенчанный супруг красотки?

Вскоре эта пара появилась в кабинете (Тягунов их не сопровождал). Для этого времени господин Кондотьер был наряжен форменным светским франтом — а уж его спутница в роскошном платье (несомненно, сшитом по последней здешней моде) и вовсе представала королевой. Савельев подобрался, придал лицу равнодушное выражение.

— Друг мой! Танюша, любезная, — воскликнул князь, целуя Издольской ручку. — Я заждался (он прямо-таки пожирал глазами красавицу, на что Липунов взирал с каменным лицом). — Вот, кстати, позвольте представить, господа, — Аркадий Петрович Савельев… ваш, так сказать, земляк, поскольку происходит из тех же времен. Госпожа Колычева, Татьяна Сергеевна, ее брат, профессор химии Сергей Сергеевич Колычев…

Лицо Липунова оставалось бесстрастным, но глаза глядели остро, изучающе. Склоняясь к ручке красавицы, Савельев мысленно усмехнулся: ну что ж, особого обмана тут нет, Липунов и в самом деле, пусть и не носит профессорского звания, учился химии в университете, познаниями в ней обладает нешуточными — вот только несколько односторонними. Во взрывчатой химии…

— Аркадий Петрович — московский дворянин, — сказал сияющий князь. — Любезно согласился быть моим помощником в некоторых делах. Вы не встречались у себя, господа мои?

— Не приходилось, — вежливо сказал Липунов, — Москва многолюдна…

Он держался естественно, доброжелательно, но Савельев не раз и не два ощутил на себе тот же острый взгляд…

Князь, полностью стряхнувший прежнюю апатию, оживившийся, энергичный, даже чуточку суетливый, непринужденно взял Издольскую за руку, отвел к окну и, склонившись к ее ушку, что-то тихонько говорил. Красавица слушала с загадочной улыбкой (от какой мужчины шалеют сплошь и рядом). Липунов к этому отнесся вроде бы с совершеннейшим безразличием — хотя все выглядело, как недвусмысленные ухаживания. Повернувшись к Савельеву, он вежливо спросил:

— Вы не ученый ли?

— Увы… — пожал плечами Савельев. — Жизненные обстоятельства не позволили. Я по коммерческой части…

— Понятно, — спокойно сказал Липунов, никак не показывая лицом, как он к услышанному относится. — Дело нужное, особенно в нашем предприятии… Значит, мы с вами словно бы теперь в одной лодке? Следовательно, стоит сойтись поближе, думается? Вы постоянно в Москве проживаете?

— Да, конечно, — сказал Савельев. — Лефортово, вверх от Госпитального моста, дом купчихи Машковцевой, второй этаж. Когда будете дома — милости прошу.