– Уже весна, я хочу посмотреть на эту женщину. И знать, где будет ее дружина.
– Что ж, второе я сделаю, а первое… Назначь ей встречу.
– Где? Приводить русскую дружину на свои земли?
– Назначь на границе. В Сырне вон. Если поймешь, что хочешь воевать вместе с ней, то договоритесь, а если нет – Сырня город не совсем наш…
– Я хочу, чтобы ты был князем…
Вадун взял ее лицо в свои руки, заглянул в глаза:
– Ты знаешь, что твой отец никогда не пойдет на это.
– Он уехал далеко…
– Ты не переступишь его запрет в его отсутствие.
Девушка вдруг схватила воина за руку:
– Но он не запрещал мне любить тебя!
– Как можно запретить любить?
– И быть твоей тоже не запрещал.
Это было жестоко, она знала, что он никогда не сделает ей больно или плохо, но сама подталкивала любимого к тому, чтобы переступил черту. Он снова заглянул в глаза и понял, что должен переступить, чем бы это ни закончилось и чего бы ни стоило. Его руки обняли такое желанное и недоступное тело, но княжна не сопротивлялась…
Губы нашли губы, пальцы сняли шапочку, прикрывавшую волосы, когда она ездила куда-то одна, освобожденные от головного убора, они покрыли всю спину Нарчатки. Девушка даже тихо застонала. Разрушились все преграды, поставленные ее происхождением, отказом отца на такое замужество, отошли куда-то далеко-далеко страхи из-за возможных пересудов… Во всем огромном мире остались только эти двое, так желавшие друг друга.
Очнувшись позже в его объятиях, Нарчатка прошептала:
– Спасибо. Я ни о чем не жалею.
Губы Вадуна только дрогнули. Не пожалела бы потом…
Через некоторое время перед ним была уже властная, сильная княжна. И по ее взору, по тому, как легко взлетела в седло, Вадун понял, что она приняла решение.
– Я дам тебе людей последить за русскими и назначу встречу женщине в Сырне, ты прав. – И вдруг наклонившись из седла, тихо добавила: – Я еще приеду…