– Так точно!
– Как звать-то?
– Стриж. Николай Стриженов.
– Ну смотри, Стриж, любуйся. Машина добрая. Ничего лучше пока еще не придумали.
– Как он в управлении?
– Отлично.
– А в бою?
Игнатьев поморщился и сжал губы.
– Запрещают нам воевать, Стриж. За линию фронта – нельзя, втягиваться в бой – нельзя. Мы ведь его только испытываем. С «мессерами» не встречались. Но самолет замечательный! Хочешь, секрет открою?
– Конечно! Никому не скажу.
– Даешь слово гвардейца?
– Так точно!
– Благословенный это самолет. Нам ведь сам Николай Николаевич инструктаж проводил. Не побрезговал, хоть и главный конструктор. Потом каждого перекрестил и самолеты тоже да всех нас благословил. Так и сказал: «С Богом!» Он ведь в семинарии учился. И отец у него священник. Так что не простой это самолет. А с «мессерами» еще встретимся, даже не сомневайся.
Наконец я рассмотрел истребитель со всех сторон, потрогал все, что можно было потрогать, обошел его кругом и спросил Игнатьева:
– А можно кабину посмотреть?
– Шустрый ты! Чего там смотреть? Давай уж сразу пару кругов над аэродромом сделай.
– Понятно…
Я вздохнул и побрел обратно в казарму.
– Обиделся? Ну и зря! Я не шучу, Стриж. Если ты с «ишаком» управляешься на «отлично», проблем не будет. Сам же спрашивал про управление. Вот и попробуй.
Я остановился.