Кричу:
— Старый! Он живой, Гладкий-то этот, веришь, нет?
— Да нуу-у? А ушко где потерял, Васенька?
— Да к-к-ореш т-твой… Сказал и застыл.
Не поня-аал. Это Бааска сказанул?
Поворачиваю голову. Стоит как столп с поднятой рукой, который на площади у ДэПэ.
Я похолодел в минуса. У Бааски из дыры на месте уха стекала струйка крови. Красной.
— Мать, в кач-чель ее туд-ды, — произнес Бааска и сел на остывшую в последний раз пять лет назад трубу.
Старый поднял нездоровый кипиш уже через полчаса. С Бааской действительно стало что-то происходить: первым делом вырос ужасного розового цвета язык. Зло начинается с языка, воистину. Потом впал в буйство — начал сидеть и глупо, страшно так улыбаться. Когда отвалилась застаревшая короста на щеке, и в ране стала видна не привычная пузырящаяся серая жижа, а жуткая красная живая кровь, Старый не выдержал. С Туймаады подогнали патруль: бригаду загонщиков в пять рыл во главе с участковым. Бааску попытались увезти на карантин, он сам настолько обалдел, что принялся кидаться на вежливо, но настойчиво вязавших его патрульных. Мне же без всяких предисловий приставили ко лбу ствол Сайги, я сидел и не дергался. Старый, сволочь, бегал вокруг и комментировал происходящее.
На Бааску было страшно смотреть: он весь покраснел, везде сочилась кровь, он орал, осыпал Старого и участкового ругательствами, не столько от боли, сколько с перепугу и возможности вообще связно о чем то орать. Принялся драться, руками и ногами пихая всех направо и налево.
Кошмар продолжался минут пять, но затем наши его скрутили и посадили к себе в машину.
— Слышь, Серый, — сказал мне участковый, а что это с ним? Мне полноги чуть не отгрыз, Голимому губу оттяпал, Коляну Беспалому в желудок пальцем ткнул, порвал, теперь хрен накормишь его.
— Не знаю, начальник, умом повредился небось, у него детство трудное было.
— Интересно, буркнул наш смотрящий и укатил.
Старый, зараза, успокоился и принес мне мышку, типа косяк за собой закрыть. Мышка была умерщвлена каким-то хитрым ядом, поэтому в голове зашумело, как после стакана живой кошачьей крови.
Через полчасика, передохнув, Анархиста мы отнесли наверх, собираясь запереть в клетке для живых. Только выходим из клетки, тот очухался и снова подал голос.
— Мужики-и. Где это я?
— Молчи, мясо.
— А я тут зач-чем?
— Если не повезет, сожрут тебя завтра наши шишки. А если повезет, изучать тебя будут наши яйцеголовые, там может и позарится кто, нормальным станешь. Они крутые, себе спишут на потери от опытов, а вот нам никак нельзя тебя есть, парень — сразу мозгов лишат.
ebooksa