Призрак

Стрелка часов миновала два часа ночи, а Харри все еще не спал. Он прикурил свою последнюю сигарету. На полу лежали шторы и тонкая нейлоновая веревка. Он видел женщину в окне напротив, она танцевала беззвучный вальс без партнера. Харри прислушался к звукам города и посмотрел на дым, поднимавшийся к потолку. Проследил за его извилистым путем, за случайными фигурами, которые дым рисовал в воздухе, и попытался найти в них закономерность.

Глава 19

С момента встречи старикана с Исабеллой до начала зачистки прошло два месяца.

Первыми замели вьетнамцев. В газетах писали, что легавые нагрянули по девяти адресам одновременно, обнаружили пять складов героина и арестовали тридцать шесть вьетконговцев. Через неделю настала очередь косовских албанцев. Легавые воспользовались помощью группы «Дельта», чтобы взять штурмом квартиру в районе Хельсфюр, про которую, как думал цыганский барон, никто не знает. За ними последовали североафриканцы и литовцы. Мужик, ставший начальником Оргкрима, пижон модельной внешности с длинными ресницами, сообщил газете, что в полицию поступили анонимные сведения. На протяжении следующих недель все уличные дилеры, от угольно-черных сомалийцев до молочно-белых северян, были заметены и посажены за решетку. Но среди них не было ни одного из нас, носивших футболки «Арсенала». Мы уже стали замечать, что места на улицах стало больше, а очереди выросли. Старикан нанял нескольких безработных уличных торговцев, но выполнил свою часть сделки: торговля героином в центре Осло стала почти незаметной. Мы сократили импорт героина, потому что зарабатывали намного больше на «скрипке». «Скрипка» была дорогой, и часть торчков попыталась пересесть на морфин, но через некоторое время они возвращались.

Мы продавали быстрее, чем Ибсен изготавливал.

В один из вторников товар кончился у нас уже в половине первого, а поскольку пользоваться мобилами строго запрещалось — старикан думал, что Осло все равно что хренов Балтимор, — мы пошли к вокзалу и позвонили на русский «Грессо» из автомата. Андрей сказал, что занят, но подумает, что можно сделать. Олег, Ирена и я сели на лестницу на Шиппергата, отогнали покупателей и расслабились. Через час я увидел, как к нам хромающей походкой приближается какой-то тип. Это оказался Ибсен собственной персоной. Он был пьян. Орал и хлопал руками. До тех пор, пока не заметил Ирену. Тогда он как будто сдулся, и голос у него стал более мирным. Пошел с нами во двор, где передал полиэтиленовый пакет с сотней доз.

— Двадцать тысяч, — сказал он, протянув руку, это ведь наличный бизнес.

Я отвел его в сторонку и сказал, что, когда у нас в следующий раз кончится товар, мы сами зайдем к нему.

— Мне не нужны гости, — ответил он.

— Возможно, я заплачу чуть больше двух сотен за дозу, — сказал я.

Он с подозрением посмотрел на меня.

— Планируешь открыть собственную лавочку? А что на это скажет твой босс?

— Это останется между нами, — заверил я. — Мы говорим о маленьких партиях. Десять — двадцать доз для друзей и знакомых.

Он громко рассмеялся.

— Я буду приходить с девчонкой, — сказал я. — Кстати, ее зовут Ирена.

Он перестал смеяться. Посмотрел на меня. Попытался снова захохотать, но ничего у кривоногого не вышло. А в его глазах явственно читалось: одиночество, жадность, ненависть. И вожделение. Хреново вожделение.

— В пятницу, — сказал он. — В двадцать часов. Она пьет джин?

Я кивнул. С этого момента пьет.

Он дал мне адрес.

Через два дня старикан пригласил меня на обед. Я подумал было, что Ибсен меня сдал, но потом вспомнил его взгляд. Нас обслуживал Петр. Мы сидели за длинным столом в холодной гостиной, и старикан рассказывал, что он сократил импорт героина наземным путем из Амстердама и теперь поставки идут только из Бангкока с помощью нескольких летчиков. Он объяснил мне все цифры, удостоверился, что я его понял, и задал обычный вопрос, не употребляю ли я «скрипку». Он сидел в полумраке и разглядывал меня, но время было позднее, и он позвал Петра и попросил его отвезти меня домой. В машине я думал, не спросить ли Петра, считает ли он старикана импотентом.