Тут ему пришла в голову еще одна мысль. Трульс Бернтсен, гнусный сотрудник Оргкрима, не мог иметь доступ к сведениям о программе защиты свидетелей. Это кто-то другой. Кто-то занимающий более высокую должность.
«Остановись, — подумал он. — Черт возьми, остановись. Пусть все катится к чертовой матери. Подумай о самолете. О ночном полете. О звездах над Россией».
Потом он спустился в подвал и подумал, не снять ли Нюбакка с веревки, решил не делать этого и нашел ломик, за которым пришел.
Ворота в подъезд дома 92 по улице Хаусманна были открыты, а вот дверь в квартиру снова заперта и опечатана. Возможно, из-за нового признания, подумал Харри и вставил кончик лома между дверью и косяком.
Внутри все было так же, как и прежде. Полоски солнечного света клавишами рояля лежали на полу гостиной.
Он поставил свой кожаный чемодан у стены и сел на один из матрацев. Проверил, на месте ли его билет на самолет. Посмотрел на часы. Тринадцать часов до вылета.
Огляделся. Закрыл глаза. Попытался представить картину.
Человек в шапке-балаклаве.
Который не произнес ни слова, потому что был уверен, что его голос узнают.
Человек, который бывал здесь у Густо. Которому ничего не надо было от него, кроме его жизни. Человек, который ненавидел.
Пуля девять на восемнадцать миллиметров от «малакова», значит, почти наверняка убийца стрелял из «малакова». Или из «Форта-12». В крайнем случае из «одессы», раз уж она стала обычным оружием в Осло. Он стоял там. Выстрелил. Ушел.
Харри прислушался в надежде, что комната заговорит с ним.
Секунды проходили, превращаясь в минуты.
Начали звонить церковные колокола.
Здесь больше нечего было искать.
Харри поднялся и направился к выходу.
Он уже дошел до двери, когда между ударами колоколов расслышал другой звук. Он подождал, пока прогремит следующий удар. Вот снова, осторожное царапанье. Он прокрался на несколько шагов назад и заглянул в гостиную.
Она стояла у плинтуса спиной к Харри. Крыса. Коричневая, с голым блестящим хвостом, с красными изнутри ушами и какими-то белыми пятнышками на шкурке прямо над хвостом.
Харри не понимал, почему продолжает стоять. Здесь крыса, а чего еще можно ожидать в таком месте?
Но вот эти белые пятнышки…