«Гюрзы» в руках человека не останавливают своей работы. Латунные гильзы, вылетающие из них, как из автоматов, пугают окружающих.
Люди Вакуленко не видят пуль. Они видят смерть и гильзы. И в ступоре проводят следственную связь, которую никогда не провели бы, находясь в рассудке: гильзы – это смерть.
Но гильзы, сверкающие на уже выбравшемся из-за облака солнце, улетают прочь, звенят где-то вдали на асфальте. Этот звон отдается эхом в головах толпы с таким гулом, словно это гильзы от гаубицы, а не от пистолета, и заставляет присутствующих не сходить со своих мест.
Бах! Бах!..
Бах!
Бах! Бах!
Бах!..
Люди майора приходят в себя, кровь приливает к конечностям, руки тянутся к оружию…
Красная жидкость летит по воздуху, она заляпывает одежду и снаряжение подчиненных. Она пахнет мясом.
Мясом, пропитавшимся пороховой гарью.
Человек в камуфляже, убедившись, что теперь помех нет, резко увел руки от зашедшегося в агонии последнего из телохранителей. Спецназовец, пытающийся рукой остановить кровь, фонтаном хлещущую из сонной артерии, больше не представлял для стрелка интереса.
Куртка Вакуленко грузинского образца не выглядела ухоженной после бегства из гостиницы. В пыли, бледная от известки, она выдавала в хозяине человека, который последний час провел в беспокойстве. Но сейчас крови на ней было столько, сколько обычно бывает на халате хирурга в конце рабочего дня. Она не была красной, натовский камуфляж майора напоминал скорее веселую рубашку-гавайку: красные пальмы, черные тени, розовое море с розовым фламинго… Если приглядеться в ступоре происходящего, все это можно было обнаружить на Вакуленко, как на картине…
– Не надо… – пробормотал майор, правильно поняв намерения стрелка.
Он выставил перед собой ладони, и они были тоже красны. На них лежали чьи-то мозги, и теперь, когда майор распростер руки, они стали кусками сваливаться на ступени крыльца.
Он это сказал сразу после того, как услышал первые два выстрела и струи жгучей горячей крови ударили в него с двух сторон.
– Не надо… – повторил он, едва успев закончить первую фразу, увидев направленные в его грудь два пистолетных ствола. – Стольников, мы можем все обговорить…
Бах! Бах!
Бах! Бах!..
Столько скользких ступеней майор еще не видел.
Бах!