— Вполне допускаю. Но разве гипноз такой силы не относится к явлению, граничащему с чудесами магии?
Капитан призадумался.
Лифт понесся быстрей, начал падать. Катя тихо вскрикнула, вцепившись в локоть Северцева: на короткое время в кабине наступила невесомость.
Наконец движение — каким бы ни был его принцип — замедлилось. Лифт остановился. Дверь бесшумно растаяла.
Путешественники вышли в каменный коридор, заполненный глухой тишиной, запахами сырости и сгоревшего пороха, освещенный рассеянным светом запрятанных в щели светильников.
— Они были здесь! — стиснул зубы Сундаков.
— Похоже, здесь недавно стреляли, — подтвердил капитан. — Причем применяли не только стрелковое оружие, но и гранаты.
— Дверь… — прошептала Катя, показывая на проход в тупике коридора, края которого были выщерблены и сочились прозрачно-сизым дымком.
— Там Обитель! — сказал Северцев, чувствуя поднявшееся в душе волнение.
— Пошли, — двинулся вперед Мальцев, но Сундаков остановил его:
— Первым пойду я. — Он посмотрел на Катю: — Вы пойдете последней. Игорь, присмотри за ней.
Капитан бросил на девушку косой взгляд, но возражать не стал. Как человек военный и профессионал, он привык подчиняться старшему по званию или командиру группы, которым в данном случае являлся Виталий.
— Вперед!
Отряд нырнул в проход, соединявший тамбур лифта с залами Обители мечей.
Удар по затылку и нежный сладкий поцелуй — только с двумя этими ощущениями можно было сравнить то, что пережил Дмитрий, потрясенный волной энергии, влившейся в него через рукоять меча.
Да, он знал, чем может закончиться контакт с черным мечом крестителя Чернаги. Еще на территории городища Костьра старый волхв, Хранитель Родового Искона, предупреждал его об опасности долгого владения мечом, загубившим множество человеческих жизней, пропитавшимся болью, гневом и ненавистью, эманациями страха и смерти. Да и пример Северцева, не сразу сумевшего освободиться от власти меча, подчиняющего себе — и той программе убийства, что была заложена в нем, — души слабых людей.
Но одно дело знать об этом понаслышке, другое — испытать самому. Поэтому сопротивлялся Дмитрий темному внушению только первые мгновения, пока еще воля и желание воздать должное мерзавцам — похитителям Кати — не были задавлены черной энергией меча. С криком: «Умри!» он развернулся и нанес удар Евхаристию, стоящему в трех шагах от орта.
Едва ли кто из людей, даже хорошо обученных, смог бы отреагировать на этот мгновенный удар. Но монах успел!
Словно две прозрачно-стеклянные молнии столкнулись в воздухе — меч Дмитрия и Иезек, меч Евхаристия. Раздался поющий звон, посыпались искры.
Дмитрий повернул меч, сделал уклон, ударил еще раз.