Ангелофрения,

– «Тион» месяц назад вышел из сборочного цеха графа фон Цеппелина. Это воздушное судно – мое новое приобретение.

– Простите? – вскинула брови Магдалина.

– «Тион»! – Эльвен указал пальцем вверх. Магдалина послушно подняла взгляд, но увидела над собой только овальный силуэт и раскаленное до белизны пятно солнца. «Тион» медленно поворачивался вокруг оси причальной башни, словно гигантский флюгер. Затем дядя улыбнулся и указал пальцем на Ронсевальского. – Капитан Роланд! Всячески рекомендую! Мы переманили его у наших конкурентов из Северной гильдии. Один из самых талантливых офицеров в своем поколении.

– Я признателен, господин председатель, за оценку, – сухо отозвался капитан, – но мне, право, неловко…

И Магдалина ощутила запах туалетной воды, которой пользовался Роланд Ронсевальский. Холодный, чуть резкий запах «Оде Колон»; отец предпочитал такую же марку. И словно прокралась в южный зной частичка петербургской зимы. Это морозное дуновение, конечно, сразу же растворилась, смешавшись с горячим воздухом и пылью, но Магдалина успела ощутить его прохладное, чистое прикосновение.

А потом они поднялись на борт «Тиона» и дирижабль отшвартовался.

Кроме них и команды, на борту никого не было. Магдалина поняла, что этот полет затеян исключительно для нее.

Одетые в ливреи стюарды сервировали в кают-компании стол. Матвей Эльвен опустился в кресло, закурил сигару и, полузакрыв глаза, стал выслушивать соображения сына по поводу сотрудничества с купеческими гильдиями Средней Азии. Магдалина опасалась, что будет ощущаться качка, как на корабле, но «Тион» шел удивительно ровно, неспешно набирая высоту. Подойти к иллюминатору и посмотреть на Мемфис с высоты птичьего полета она тоже решилась не сразу, хоть и испытывала жуткое любопытство.

Шаг… полшага… еще один шаг… Убеждая себя в том, что это вполне безопасно и что у нее не закружится голова, как у барышни из сентиментального романа.

И вот она наконец стоит возле забранного в массивную медную раму иллюминатора. Держится обеими руками за хромированный поручень и глядит вниз.

Борта гондолы были скошены под тупым углом по отношению к палубе, поэтому вид на окрестности открывался великолепный. Внизу отблескивала темная вода Нила, зеленели кроны пальм, жмущихся к воде. Магдалина поняла, что за считаные минуты они успели отдалиться от Мемфиса на десяток-другой миль.

В кают-компанию вошел капитан, Магдалина ощутила волну запаха «Оде Колон». И еще – присутствие. Присутствие командира, хозяина, человека, который уверенно несет бремя ответственности и ничего не боится.

Эльвен небрежно распорядился набрать высоту до пяти тысяч футов и тут же вернулся к разговору о среднеазиатских купцах. Капитан развернулся на каблуках и вышел из кают-компании.

Голос Андрея монотонно звучал за спиной, едва слышно ступали по толстому ковру стюарды да время от времени раздавался звон столовых приборов. Магдалина почувствовала, что впадает в транс. Высота опьяняла сильнее, чем игристое вино. Бирюза, незапятнанная хмарью, опьяняла. Очертания дюн, оврагов, русел пересохших ручьев, пятна оазисов, ступенчатые пирамиды древних усыпальниц перестали быть четко различимыми, за бортом теперь стелилось мятое, запыленное полотно коричнево-серого цвета.

Стая птиц какое-то время неслась с дирижаблем наперегонки, но вскоре отстала. И Магдалине подумалось, что на такой высоте небо окружает «Тион» со всех сторон. А земля, со всеми городами, поселками и их обитателями, – всего лишь небесное дно.

Потом к ней подошел капитан, мягко тронул за локоть и предложил посмотреть ходовую рубку…

Скрипнула, отворяясь, створка ворот. Зашуршала мраморная крошка под подошвами сапог Роланда. Он шел, точно на вражеский бастион: приосанившись и выпятив подбородок. Тень, которую отбрасывал козырек фуражки, мешала разглядеть выражение его лица.

Магдалина торопливо встала, прижала к груди томик аль-Мутанабби, шагнула под лучи солнца.

Роланд услышал шорох ее платья. Он остановился. Словно в сомнении перевел взгляд с особняка на Магдалину. Глаза оттаяли, сосредоточенность уступила место нежности. Его губы дрогнули. «Любимая», – беззвучно проговорили они. Магдалина твердо знала, что Роланд сказал именно это, хотя и не услышала ни звука.

– Сегодня мне приснилось маковое поле, – сказал он вместо приветствия. Роланду было известно, насколько для Магдалины важны подобные знаки. – Это хороший сон?