Иконы

Фортис пожимает плечами:

– Они только и поймут, что сюда явился какой-то мерк и взорвал тюрьму. И что? Это же и есть наш хлеб с маслом, милая. А мерк Фортис никогда бы не упустил столь роскошной возможности. – Он смотрит на Лукаса. – А Медная Пуговица, что сидит вон там, стоит того, насколько все знают.

– Отлично. – Лукас откровенно подавлен.

– Такие уж дела. В плане есть еще одна часть, которая тебе явно не понравится. – Фортис смотрит мне прямо в глаза. – Ты не переживешь побега. На самом деле ты позволишь Хаксу убить себя.

– Не понимаю? – Я вижу, что Фортис не шутит. – Но это бессмысленно. Хакс меня не убьет. Ни Хакс, ни Док, ни Оруэлл, если уж на то пошло. Он даже не живой!

Фортис понижает голос. Впервые он говорит так серьезно, как того требует обстановка:

– Ты ведь не можешь думать, что сбежишь отсюда и после того будешь на свободе бродить среди цветочков, нет? За тобой уже гонятся серьезные псы. Ты, Долория, должна умереть. Ты слишком много значишь. – Он кивает в сторону Ро и Тимы. – Больше, чем остальные. Поверь мне, я это знаю.

И тут меня осеняет. В памяти вспыхивает нечто знакомое.

Я просто не понимаю, как не додумалась до этого прежде.

– Ты хочешь сказать, я должна умереть так же, как ты?

– Это как?

Он знает, о чем я спрашиваю, но желает, чтобы я сама сложила все кусочки головоломки.

– Это ведь ты создал Дока, так? Ты его друг, единственный, кто у него остался. Который как бы умер.

Я пытаюсь припомнить точные слова, но не могу. Я лишь помню, что у Дока был друг и Док его потерял. Фортис. Это должен быть Фортис.

Мерк пожимает плечами, но я не останавливаюсь:

– Это ты дал ему имя. Книжки научной фантастики… и шутки… и латинский язык… все это ты! Док – твой.

– Ах, какая чудесная история, милая моя! Просто прелесть. Но у меня есть к тебе маленький вопросик.

– Какой?

– Ты умеешь стрелять?

Не добавив больше ни слова, он сует мне в руку пистолет и с силой толкает сквозь дыру в стене.