Что ждет нас на небесах?

Семья воссоединенная

Джефф Олсен был на Небесах. «Я танцевал и бегал, радость переполняла меня… Я поражался неописуемой красоте окружения. Я чувствовал, ощущал и знал на вкус все так, словно у меня было не пять, а пятьдесят чувств. Это было потрясающе».

После автокатастрофы Джеффу понадобилось много месяцев на то, чтобы выздороветь. Он винил себя в гибели Тамары и малыша Гриффина и погружался в отчаяние. Он не мог отпустить их, он хотел умереть и оказаться с ними, но знал, что должен найти в себе силы остаться и растить четырехлетнего Спенсера. В один из особенно тяжелых дней на пути к выздоровлению он вновь пережил околосмертный опыт и видел Небеса.

Я шел, и мои ноги вновь были здоровыми и сильными. Я шел по длинному коридору и в конце его увидел колыбельку. Я подбежал к колыбельке и заглянул в нее, и радость затопила меня. Там лежал мой сын. Маленький Гриффин! Он был жив и здоров. Он мирно спал. Я смотрел на него и впитывал каждую черточку. Его маленькие пухлые ручки на подушке возле совершенного личика. Завитки мягких волос, касающиеся ушей. Я поднял его из колыбельки и прижал к груди. Я чувствовал тепло его тела, его дыхание на моей шее, запах его волос. Он был таким до последней черточки знакомым и живым! Я обнимал его и плакал от радости, прижавшись щекой к его макушке, как делал всегда. Это был Гриффин! Он был жив, и я был с ним, я держал его на руках в этом чудесном месте. Внезапно я почувствовал, что кто-то приблизился ко мне сзади. Ощущение силы и любви, исходящее от этого существа, было невероятно мощным. Меня окутали свет и любовь… Я знал, что мои жена и сын уже несколько месяцев как мертвы, но там, где я был сейчас, времени не существовало. Их не отняли у меня.

Сейчас у меня была возможность передать их Богу. Отпустить с миром, любовью и благодарностью. Все неожиданно обрело смысл. Все было согласно Божьему плану. Я мог вверить своего сына Богу и не чувствовать, что его у меня отобрали. …Я держал своего сына так, как Бог держал меня. Я ощутил единство всего. …Тот, кто стоял позади меня, попросил меня отпустить все это и передать Гриффина Ему. Я знал все это и чувствовал покой. Я в последний раз крепко обнял Гриффина, поцеловал его в щеку и осторожно положил обратно в колыбельку. Я добровольно отпустил его. Никто никогда не заберет его у меня. Он мой. Мы едины, и я един с Богом. …Гриффин был жив в месте, более реальном, чем что бы то ни было здесь.

Это Небеса. Жизнь, любовь, воссоединение – все восстановлено и живо в месте, более прекрасном, чем вы можете себе представить. Давайте все же попытаемся представить, насколько прекрасным оно может быть.

Глава 8

Самое прекрасное место!

Капитан Дэйл Блэк, пилот коммерческой авиации, налетал более семнадцати тысяч часов по всему миру. За это время он также сделал более тысячи полетов добровольцем в пятьдесят стран, где он также занимался строительством приютов, больниц и церквей, чтобы нести любовь Бога нуждающимся. Капитан Блэк говорит, что он делает это потому, что некогда он выжил в авиакатастрофе и увидел то, что изменило его жизнь.

Дэйл всегда мечтал летать. В девятнадцать он уже получил лицензию пилота. Чак и Джин, пилоты и его наставники, позволяли Дэйлу летать с ними, когда занимались доставкой грузов по Калифорнии, чтобы он получил побольше практики. Однажды они, как обычно, пошли на вылет втроем, на самолете Piper Navajo с двумя двигателями. Их ждало чистое небо Лос-Анджелеса. Джин поставил газ на максимальную взлетную скорость, но скорость в воздухе почему-то оказалась слишком низкой. Увидев, что они не поднимутся над верхушками деревьев, Джин повернул – и они врезались в двадцатиметровый памятник авиаторам. Самолет развалился на части. Пилоты врезались в каменную поверхность на скорости более двухсот километров в час и рухнули с двадцатиметровой высоты. Выжил только Дэйл.

Последнее, что я помню, – руки Джина, выжимающие рычаг управления до упора влево и на себя. …Внезапно я обнаружил себя в воздухе, над собственным искореженным телом. Серые штаны и рубашка были порваны в клочья и все в крови. …Я промчался через узкий ход. …Это не был туннель со светом в конце. Больше было похоже на темную тропу, отмеченную полосами света по краям. За пределами тропы царила тьма. Но во тьме кружились мириады крохотных шариков света, словно это был глубокий космос. А я летел, словно самолет в ночном снежном шторме. …Я осознал, что лечу не один. Меня сопровождали два ангела, облаченные в белоснежные бесшовные одежды, пронизанные серебряными нитями. Они не обладали выраженной половой принадлежностью, но казались мужественными и были выше меня. …Удивительно, но мое боковое зрение улучшилось, и я мог одновременно видеть сияющие лица их обоих. Я даже мог смотреть назад, почти не поворачивая головы…

Я быстро приближался к величественному золотому городу, который сиял множеством прекраснейших цветов. Более чистого света я никогда не видел. Я никогда не слышал настолько величественной, чарующей и прекрасной музыки. Я приближался к городу, но уже медленней, словно самолет, заходящий на посадку. Я знал, что это место полностью и целиком свято. Не спрашивайте откуда, я просто знал.

Красота ошеломила меня. У меня захватило дух. Мое сердце переполнило ощущением причастности; я хотел никогда не покидать это место. Каким-то образом я знал, что был создан для этого места, а оно – д ля меня. …Город купался в свете – это была сияющая белизна, а свет был сильный, но рассеянный. В этом ослепительном свете, казалось, все цвета, которые только можно вообразить, существовали и – как это лучше сказать? – играли… Казалось, что цвета живые и танцуют в воздухе. Я никогда не видел столько разных цветов. …У меня дух захватывало. Казалось, я могу смотреть на это целую вечность.

Чем больше я приближался к городу, тем лучше я различал подробности. Источник великолепного света находился внутри городских стен, на расстоянии шестидесяти – восьмидесяти километров от них. …Источник был ярче солнца. Странно, но я мог смотреть на него не щурясь. Моим самым большим желанием было смотреть на него. Свет был ощутимым. Он обладал плотностью и весом, я не встречал ничего подобного до сих пор и с тех пор. Сравнить его я могу, пожалуй, разве что со светом от взрыва водородной бомбы…

Каким-то образом я знал, что свет, и жизнь, и любовь взаимосвязаны. …Поразительно, но свет проходил предметы насквозь. Сквозь деревья. Сквозь траву. Сквозь стены. И сквозь людей. Там была огромная толпа людей и ангелов – миллионы, бесчисленные миллионы. Все они собрались на центральной площади, которая была километров пятнадцать в диаметре. Это невозможно сравнить с толпой на стадионе – больше всего это походило на океан. Волны людей, которые двигаются в свете, покачиваются под музыку, славят Бога. …Каким-то образом музыка Небес задавала темп всему, и я чувствовал, что здесь нет спешки.

Я был снаружи города, на высоте примерно сто метров, и медленно двигался к стенам. Не понимаю, как я чувствовал направление, но уверенно, как стрелка компаса, ощущал, что двигаюсь на северо-восток. Значит, я приближался к городу с юго-запада. В город вела узкая дорога. Я без усилий двигался по дороге, и меня сопровождали два ангела, словно мы прибывали согласно божественному расписанию.

Внизу я видел чистейшую, совершенную траву идеальной высоты. Ни травинки не было сломано, ни одна из них не была не на своем месте. Я никогда не видел травы настолько насыщенного зеленого цвета – если о цвете можно сказать, что он живой, то этот зеленый был живым и чуть прозрачным, а из каждой травинки струились жизнь и мягкий свет. Плавных очертаний холмы были покрыты бескрайним ковром переливчатой травы, усыпанной разноцветными, яркими полевыми цветами, возносившими к небу головки, увенчанные нежными лепестками, словно они тоже на свой манер прославляли Бога.

Захваченный звуками и пейзажем, я не сразу обратил внимание на то, что воздух пропитан нежным и тонким ароматом. Но, рассмотрев изысканные, идеальные цветы, я захотел почувствовать их запах – и тут же ощутил его. Я сосредоточился и почувствовал, что трава и цветы, деревья и даже воздух пахнут по-разному. Все запахи были чистейшими, захватывающими и идеально сливались в один удивительно гармоничный и нежный аромат.

Вдали я заметил величественную горную цепь, возвышавшуюся над местностью. Я смотрел на горы и понимал, что не хочу покорять их, – я хочу застыть перед ними в благоговении…

Дорога, шириной только для двоих, следовала к очертаниям холмов, а затем постепенно начинала подниматься к гигантской стене, опоясывающей город. …До меня донеслось едва слышное журчание воды вдалеке. Я не видел ее, но звук был такой, словно несколько небольших водопадов подряд создавали постоянно меняющуюся музыку…