Что ждет нас на небесах?

Говард мучительно попытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву, хоть что-то, где упоминается Бог, и закричал: «И даже если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной! Боже, стою пред Тобой на коленях! …Один народ под Богом!»

К моему изумлению, едва заслышав мою скроенную из лоскутов молитву, жестокие, безжалостные существа разъярились так, словно я облил их кипящим маслом. Они закричали: «Бога нет!.. Тебя никто не слышит! Вот сейчас ты у нас получишь!» Они страшно ругались и богохульствовали, кажется, это было хуже всего, что можно придумать на Земле. И в то же время они отступали…

Впервые мне удалось причинить им боль в ответ, и я стал молиться упорней. И чем больше я бормотал все, что только приходило в голову, где упоминался Бог, – например: «Слава, слава, аллилуйя! Его истина торжествует!» – тем дальше они отступали.

Существа отступили. Говард был в отчаянии. Он лежал в полном одиночестве, почти разорванный на части и в то же время невероятно живой в этом страшном месте.

Теперь у меня была вечность – неизмеримое количество времени, чтобы подумать над своим положением. …Я не привык думать в религиозных или теологических терминах, поэтому мог назвать то, где очутился, только так: канализация. …Я жил грязно, и меня спустили в унитаз, я попал в канализацию. …И я осознал самое страшное: те, кто меня встретил, – это мои родственные души. Я не знаю, был ли я знаком с кем-то из них до этого момента, но они были моими братьями и сестрами по духу. Они отказались от Бога, они жили для себя и всю жизнь хотели управлять другими и властвовать над ними. Это вело их, это было их мотивом… для этого они жили.

Всю жизнь я возводил памятник своему Эго. Моя семья, мои скульптуры, мои картины… Я лишился всего этого. Оно больше ничего не значило. Я был недалек от того, чтобы стать таким же, как мои мучители, – навсегда.

Говард лежал во тьме, одинокий, и чувствовал, как безнадежность охватывает его. Но вдруг в памяти всплыли слова песни, которую он слышал в детстве. Он вспомнил только три слова: «Бог любит меня» – и мелодию, но они зажгли крохотную искорку надежды.

Внезапно оказалось, что это все, что у меня есть. Только это. Это все, что я мог наскрести в себе. И я подумал: «Что Богу до меня? Даже если Он есть, разве Ему не все равно? Наверное, Он меня ненавидит. Мне так жаль». Я подумал: «Довольно! С меня хватит! У меня больше ничего нет». …Я закричал в темноту: «Боже, спаси меня!» Я никогда в жизни ничего так сильно не хотел.

И я увидел свет. Крохотная точка света. Она становилась все ярче и вот оказалась возле меня. И я увидел: из невероятно прекрасного света ко мне протянулись руки… такой яркий, ярче солнца… Ко мне протянулись руки, и они коснулись меня, и я увидел, что со мной сделали. Я был изувечен. В свете раны начали затягиваться, и я вновь был здоров.

Но гораздо важнее физического исцеления оказалась любовь. Любовь, для описания которой нет слов. Я могу только сказать, что, если взять всю любовь, которую я испытал в жизни, и сжать ее в единый миг, и тогда она не сравнится с силой любви, которую я тогда ощутил. Эта любовь с того мгновения стала основанием моей жизни.

Руки коснулись меня и исцелили меня, а потом подняли меня легко, без усилий. Он нежно поднял меня и крепко прижал к груди. И так мы и встали: я обнимал Его, Он обнимал меня. И я рыдал как младенец. Я плакал, заливался слезами и слюнями, уткнувшись в Него лицом. А Он начал гладить меня по спине, как отец – ребенка. И я знал. Я не знаю, как я это знал, но знал – что Он очень сильно меня любит, вот такого, какой я есть. Он пришел на мой зов, чтобы меня спасти. Я рыдал и рыдал. …Радость бурлила во мне.

Он понес меня вверх, прямо вверх. Я хотел посмотреть, куда мы направляемся, и я понял, что мы движемся очень быстро, вокруг мелькал свет… существа, сотканные из света, проносились мимо. И только благодаря Его свету – Его славе – я вообще был способен разглядеть, что мы движемся. Скорость была огромной, и вдалеке был невероятный источник света. Мир света за порогом восприятия… больше, чем галактики. …И когда я посмотрел на сердце света, я понял… что это дом Бога. Это Небеса.

Видения ада

Говард рассказал, что Господь показал ему обзор его жизни и при этом присутствовали несколько ангелов. Об этом мы поговорим подробнее в следующих главах. Говард чудом вернулся к жизни, через несколько лет оставил должность профессора в университете и декана кафедры искусств и стал священнослужителем. Что побудило профессора-атеиста оставить должность и работу, которая была смыслом его жизни? Может быть, это и удалось бы списать на то, что люди иногда совершают очень странные поступки, – но это не единственная такая история.

В 1970-е годы, когда рассказы об ОСП появлялись все чаще, было очень мало свидетельств о видениях ада. Моуди даже заявил: «Никто не описывает ни мультяшные Небеса с золотыми вратами и серебряными улицами, ни огненный ад, полный чертей с вилами. В большинстве случаев мы не можем говорить о том, что в жизни после смерти существует схема наград и наказаний». Но Моуди поторопился с выводом.

На самом деле мы созданы вечными, как ангелы Но, в отличие от ангелов, Бог дает нам на Земле очень много возможностей выбрать вечную жизнь вместо вечной смерти.

Датский исследователь доктор Пим ван Ломмель отметил, что люди, которые испытывали подобное, рассказывают, что их затягивало все глубже и глубже в полную темноту. «Обычно рассказы заканчиваются на этом ужасе. …Следствием таких ОСП обычно становится глубокая психологическая травма». Сколько людей испытали именно такое ОСП, неизвестно, потому что, как отметил ван Ломмель, стыд и чувство вины не позволяют рассказывать об этом страшном опыте.

Сартори отмечает: «[Исследования] показали, что негативные ОСП встречаются столь же часто, как и позитивные, и могут быть результатом отсутствия обезболивания». В результатах некоторых исследований отрицательный опыт вообще не упоминается, но это может быть следствием того, как именно проводились изыскания. Когда людей спрашивают об ОСП, с готовностью откликаются те, кто хочет рассказать о приятном опыте. Те, кто пережил что-то неприятное, могут чувствовать стыд и поэтому не желать говорить об этом. Говарду Сторму доверились многие, обладающие отрицательным опытом, – возможно, потому, что они чувствуют, что могут довериться человеку, который пережил подобное. Сторм считает, что таких историй много, но люди не склонны ими делиться, потому что им стыдно.

Частота адских видений

И все же в «Карманной книге ОСП» указано, что по результатам двенадцати исследований, в ходе которых было опрошено тысяча триста шестьдесят девять человек, двадцать три процента «сообщили об околосмертном опыте, который оставил тревожное или пугающее впечатление». Доктор Роулингс, кардиолог, упомянутый в главе 3, вернул к жизни пациента, у которого были видения ада, которые он впоследствии не смог вспомнить. Роулингс предполагает, что такой опыт наносит столь глубокую травму, что она вытесняется в подсознание, и если пациента не расспросить сразу же, то потом он вряд ли что-то сможет рассказать. Роулингс цитирует других врачей, которые говорили о подобных случаях.