— С чего ты взяла?
— Ты белая, как призрак. Что-то болит?
— У меня начинается мигрень.
— Девочка моя, — квохчет она. — У тебя не было мигрени уже много лет. Что могло ее спровоцировать?
— Наверное, лампы дневного света в подвале. Мне пришлось там сегодня много работать.
— Ты что-нибудь приняла? У меня где-то аспирин…
Мать поворачивается ко мне спиной и направляется к шкафу, где хранит лекарства. Полка внутри забита коробками и флаконами — ни дать ни взять мини-аптека.
Из последних сил сдерживаю гнев, чтобы не схватить первый попавшийся под руку предмет — да хоть чайник — и не запустить ей в затылок.
— Да, я выпила таблетку… Мне надо прилечь.
Не дожидаясь, пока она ответит, спешу вверх по лестнице, боясь потерять контроль.
Лишь оказавшись у себя в спальне и заперев дверь, разжимаю кулаки. Первая моя мысль о Бобби. «Бедняга, — думаю я, — он, должно быть, сейчас совершенно сбит с толку». Как только я поняла, что он мне не сводный брат, а сын, я запаниковала, неловко извинилась и поспешила прочь без объяснения причин. Груз свалившегося на меня открытия оказался слишком велик. На прощание я пробормотала, что причина моего бегства не в нем, и пообещала скоро написать. Даже не дала ему возможности ответить, прежде чем скрыться. Но я обязательно все ему объясню, как только разберусь сама.
Вынырнув из тумана после смерти Дилан, я обнаружила, что из дома пропали почти все напоминания о прошлой жизни. «Нам надо начать заново, — сказала тогда мама, — поэтому я убрала все, что может тебя расстроить». Исчезли семейные фотографии, моя одежда и музыкальные записи. Между делом она просто взяла и выбросила на свалку всю мою жизнь. Но тогда я была слишком слаба, чтобы спорить, и верила, что мама заботится о моем благе.
Однако кое-что она упустила, а я нашла случайно много лет спустя: флаер на концерт «Зе Хантерс», куда я обещала Джону пойти. Несмотря на пробелы в памяти, я отчетливо помню тот день, когда у меня начались схватки. Даже среди страха и боли я не могла не думать о том, как будет разочарован Джон, если не увидит меня в зале. Я положила флаер между страниц романа «Грозовой перевал», которым зачитывалась в подростковом возрасте. Теперь открываю книгу и с нежностью смотрю на потрепанный лист со следами сгиба и с фотографией группы по центру. Вглядываюсь в лицо Джона — сходство между отцом и сыном неуловимо, но оно определенно есть.
Я думала, что мама заботилась о моих чувствах, когда поспешно унесла ребенка, даже не дав мне его подержать. А выяснилось, что ею руководили совсем другие мотивы и чувства. Она не хотела, чтобы я услышала первые вздохи и плач ребенка. К тому моменту, когда он появился на свет, она уже приняла решение разлучить нас.
Я задыхаюсь под потоком вопросов, на которые у меня нет ответов. И мать тут не поможет: я уверена, что она не станет на них отвечать. Поэтому мне придется найти их в другом месте.
Получить копию свидетельства о рождении Бобби не составило никакого труда, поскольку это публичный документ. Я просто заказала ее в интернете, и через два дня она уже была у меня на руках. И полностью совпадала с тем свидетельством, что показал мне Бобби. Его действительно звали Дилан Симмондс, родился он именно в тот день, когда я разрешилась от бремени, и его матерью числилась Мэгги. Если б она знала, как далеко шагнет интернет и насколько теснее через двадцать два года окажется мир благодаря соцсетям, то, наверное, была бы осторожнее.
— На твое имя пришло письмо, — говорит мама. — Оно на обеденном столе.
— Спасибо, — отвечаю я и беру конверт, чтобы его рассмотреть. Он достаточно увесистый, и, главное, нет штемпеля больницы, как я и просила. Выписку из моей медицинской карты подготовили и прислали всего за пять дней.
Мэгги топчется рядом, словно ожидая объяснений. Она пока ничего не знает о моих открытиях, однако хранить их в тайне становится все сложнее, равно как и держать себя в руках в ее присутствии. Я едва удерживаюсь на грани, и достаточно будет малейшего толчка, чтобы ее переступить. После этого для нас обеих уже не будет возврата.
Запираюсь у себя в спальне и с трепетом открываю конверт. На этих страницах задокументирована вся моя жизнь: от момента рождения до недавнего рецепта на антидепрессанты. Здесь скрупулезно перечислены все болезни, от кори до эпидемического паротита и пневмонии. Но нет самого главного.
ebooksa