Вера. Детективная история, случившаяся в монастыре

Рассмеялись. Все встало на свои места. Ермия отошла в сторону, повозилась в щитке. Свет появился снова.

– А вы смелая! Не боитесь привидений, матушка? Верующие вроде должны верить в приметы, призраков и все такое?

– Вера в одно позволяет с недоверием относиться ко многому другому, Вера Георгиевна. Если веришь в Бога, доверяешь Ему, то уже не торопишься доверять всякой болтовне. Вот как сейчас. Уж не знаю, что вам показалось, но вот он, ваш источник страхов, – котенок, играющий в коридоре. И поверьте, так во всем остальном.

– Так же и с верой в Бога?

– Богу не нужны театральные эффекты или страхи, чтобы достучаться до нас. А вот дьявол как раз любит напускать на самые простые вещи туман и загадочность.

Ермия потушила свечу и поставила ее на подоконник. Повернулась поправить накидку на диване и коротко вскрикнула: из-под накидки торчала обожженная фотография с бурыми следами, напоминающими кровь, вся истыканная иголками. Протянула фотографию Вере, и у той потемнело в глазах. Это была весточка из недавнего счастливого прошлого: Италия, море, сильный и благородный Антон, впереди надежды, мечты…

– Знаете, здесь, в поселке, считается, что это колдовство «на смерть», – проговорила монахиня. – Но не стоит верить всему, что в миру говорят. Вы же крещеная? Возьмите лучше это, не помешает.

И протянула небольшой нательный крестик.

5

Все бы хорошо, но Вера отчетливо помнила, что пробки для сестринского корпуса и гостевого флигеля в разных местах. Если у монахинь тоже вырубило электричество, то сюда идти незачем. Что же Ермия здесь делала? Причем со свечой, точно зная, что света тут нет? Говоришь, «дьявол любит напускать на простые вещи туман и загадочность»? Но что же скрываешь ты сама?

Вера бросила обожженную фотографию на стол и вздрогнула: звонко стукнули друг о друга ставни. Опять, что ли, неплотно закрыла окно? Что за вечер страхов такой? Вера подошла к окну и в ночной темноте опять увидала огни вдалеке. Нет, что это за мистификации? Надо выяснить! «Чего я боюсь?» Вообще позор: монашки ничего не боятся, а она, взрослая женщина без предрассудков, вздрагивает от котенка и пугается призраков!

Но… На улице глубокая ночь, холодно и ветрено. Большинство фонарей не горят, видимо, отключают в полночь. И вот – огни в часовне снова пропали, значит, кто бы там ни был, явно ушел. Да и идти туда придется вдоль той самой стены, которая чуть ее не убила! Нет, это безумие! «Простите, страшные тайны, мне очень стыдно, но прошу вас подождать до завтра!»

Прикрыла поплотнее ставни, включила чайник. На столе стояла ваза с фруктами. Странно, что раньше она этого не заметила. Наверное, Виктория принесла. Надо не забыть поблагодарить! Есть не хотелось, совсем устала, слегка откусила от груши. Приятная, но жестковатая. Впрочем, для своих фруктов не сезон, а импортные сейчас только такие и возят. Сняла пальто и, не выключая свет, прилегла…

6

Сильное ощущение, что в комнате кто-то есть. Его не видно, как ни пытается она увидеть. Но этот «кто-то» дышит на ухо, пытается что-то сказать.

– Это котенок, – успокаивает она сама себя. Но спокойнее не становится. Пахнет чем-то одновременно приятным и раздражающим. Она уже чувствовала этот запах раньше, но где – не помнит.

Она хочет пошевельнуться, но внезапно оказывается на дне темного ущелья, как будто в глубине океанской впадины. Вокруг черные скалы и не то вода, не то плотный желтоватый воздух, в котором медленно плавают клочки черного пепла. Движения даются с трудом, ноги вязнут в черном иле. На месте стоять нельзя. Вере очень страшно, она хочет крикнуть, но маслянистый воздух вливается ей в горло и не дает проронить ни звука.

Кто-то мягко берет ее за руку и ведет вперед, но кто – она не видит. Дорога тяжелая, неровная. Вера спотыкается, но тот, кто держит ее, не дает упасть. Они проходят мимо гигантских полуразрушенных ворот, чернеющих зловещей рамкой. Ей не хочется тут идти. Совсем. Она опять пытается закричать. Туда нельзя! Там неведомый ужас. Почему-то она знает, что назад пути уже не будет. Но ее проводник говорит: «Не бойся, я победил ее. А тебе еще не время». Внезапно она видит за воротами монахиню Фаину. Та держит в руке грушу, от которой перед сном откусила Вера, и молча качает головой.

Вера чувствует, что ее ноги проваливаются в черную тину. От страха ей удается снова заговорить. Губы сами собой начали повторять слова молитвы, которой научила ее Ермия: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя…»

Глава седьмая