– Но ведь что-то привело к трагедии. Вы говорите, что все было нормально, а вот Никитишна сказала, что Фаина недовольна была каким-то нецелевым использованием денег, проходивших через монастырь.
Евпраксия аж вспыхнула.
– Недовольна? Нецелевым использованием? Никитишна сказала? Нашли кому верить! Да эта сплетница еще и не то придумает. Какие там деньги, тоже мне! Вы видите, сколько сейчас народа приезжает? В храме-то и нет никого! Откуда деньги?
– Слушайте, это не мое дело, конечно, но вон автобус приехал, человек сорок паломников. Ведь так всегда по выходным? Как же «нет никого»? Да и разбитый Фаиной автобус, вспомните, недешевый. «Лендкрузер» вон стоит, евроремонт кругом дорогостоящий. Это же все не из воздуха появилось?
– Да как вы… Уж от вас-то не ожидала! Да что вы думаете, все это на наши гроши можно купить? Не смешите! Это подарки тех, кто к батюшке Трифону приезжает! Люди получают духовную помощь, благодарят: приезжают-то сюда разные люди, с разными возможностями. Кто сколько может, жертвуют через старца в монастырь. А Фаина что-то от кого-то услыхала, как в народе говорят, слышала звон, не зная, где он! И взялась выговаривать игуменье: надо, мол, больше на благотворительность тратить, малоимущим помогать. А кто за свет платить будет, за газ? А накормить всех? А ремонт? Территория смотрите, какая огромная. И все на женских плечах, все игуменья в порядке содержать старается! Матушка взорвалась, конечно, нервы не железные. Попробуй тут побегай, потрудись, чтобы все не развалилось, а вместо понимания и благодарности нравоучения какие-то детские!
– Ну да, простите, я понимаю, конечно. Может, я и не права, простите… Мне же важно понять, о чем думала Фаина перед трагедией. Любые факты, любая информация. Кстати, вы сами слышали разговор Фаины с игуменьей?
– Нет, сестры случайно услыхали, мне уже после рассказали. Да уж и Никитишна постаралась, но не всем ее словам стоит верить. А то, что благодаря помощи отца Трифона монастырь на ноги встал, это ни для кого не секрет!.. Я и сама хотела было Фаине потом высказать. Нельзя же быть такой неблагодарной! А на следующий день она… Вот как получилось…
– Вы думаете, она так сильно переживала из-за спора с игуменьей?
– Переживать, может, и переживала. Не знаю. Так-то она совестливая была. Но я вам скажу, на самоубийцу она не была похожа. Это уж мое личное мнение, простите.
2
В комнату Вера входила с легкой опаской. Тот, кто положил вчера записку, и сегодня вполне был способен на что-то более неприятное. Но стол был чист. В комнате явно убрались, кровать перестелена.
«Вот и отлично. Я только на минутку прям в курточке прилягу…»
Бомм!!!
Все вокруг содрогнулось. Вера вскочила.
Бомм! Боммм!!!
Опять, казалось, прямо над ухом громыхнул удар колокола. Сон как ветром сдуло, а голова заболела сильнее. Нет, ну это же невозможно! Разве так заснешь? Они тут вообще когда-нибудь отдыхают? Выходные же!
Вера обреченно накинула пальто и, зябко кутаясь в воротник, побрела из сестринского корпуса, подальше от всепроникающего звона.
Над высоким берегом Тязьмы чья-то добрая душа догадалась поставить небольшую скамеечку с видом на реку и дальний берег, уже окрашенный в красные закатные тона. Ближе к берегу стояла среди деревьев та самая злополучная часовня, где, по версии Никитишны, до революции повесился влюбленный монах. «Смотри-ка, а к заброшенной часовне дорожка протоптана! Значит, не все проклятия боятся. Интересно!..» Вера спустилась, стараясь не поскользнуться на предательски выпрыгивающих из-под сапожек камешков.
Внутри часовни было пусто. Ни икон, ни украшений. На стенах грязь, разводы сырости, плесень. Спуск к воде наглухо забит почерневшими досками. На полу засохшие огрызки, окурки, мусор. «Ага, вот какие следы оставляют современные бесы!» – улыбнулась Вера. По всей видимости, местная молодежь, не боясь баек о проклятии, прячется здесь от родителей, чтобы покурить и пропустить стаканчик-другой. А то и шприцем побаловаться. Хотя в такой-то глуши… Вряд ли. И хотя ничего из ряда вон выходящего она тут не увидела, общее впечатление осталось тягостное.
Отгремев мерными одинокими ударами, колокол не только не угомонился, но и позвал к себе братьев меньших, наполнивших холодный влажный воздух плотными звонкими звуками. Впрочем, теперь уже не столько раздражающими, сколько бодрящими. Голове стало немного легче.
ebooksa