– Ноги бы такому пообрывал, – проворчал мужчина, глянув в сторону окна. – Проблемы у него на работе или дома, а высаживается на животном, быдло!
– Вееал разорвал Завесу, – спокойно проговорила Иза.
– Что?
– Вееал. Голос истязуемого зверя. Голос отчаяния, безысходности, страха, боли, превосходящей все.
– Иза?
– Крик, который не есть крик. – Иза заговорила громче: – Вееал. Вееал разорвал Завесу. Так сказала… Эля Грубер. Она это видела.
– Довольно… – простонал мужчина. – Иза! Она не могла… Девочка без сознания! О чем ты говоришь?
– Она говорила со мной. Говорила и велела мне что-то делать.
– Иза, ты действительно должна взять отпуск. – Мужчина посмотрел на нее, вздохнул. – Но прежде зайди ко мне, я тебя обследую. Это все проклятый стресс, паршивая работа, все из-за нее. Нельзя так себя выматывать, Иза.
– Хеню. – Иза села на постели. – Ты что, не понимаешь, о чем я? Эля Грубер говорила со мной. Я ее слышала. Она видела…
– Знаю, что она видела. Это, по всей вероятности, и послужило причиной шока и кровоизлияния. Она была свидетельницей убийства на огородных участках.
– Нет.
– Как – нет?
– Убийство было позже. Убийства она уже не видела. Видела… доску, что лежала на голове кота, закопанного по шею в землю. Ноги, топочущие по той доске. Глаза… Два шарика…
– Господи Иисусе! Иза! Откуда ты это… От кого?
– Мне рас… сказали.
– Кто?
– Музы… канты.
– Кто?
Иза опустила голову на подтянутые к груди колени и затряслась в плаче.