– С ним все хорошо. – Лукас поймал мою руку. – То есть… с ним все нехорошо. Но в камеру никто не входил, если тебя это беспокоит.
– Ты уверен?
Лукас кивнул, потирая сонные глаза:
– Мы все время были здесь. Не помнишь?
– А эти… кости?
– Их забрали. – Лукас взял свою куртку и набросил мне на плечи. – Ты угрожала Андрасу и умоляла Габриэля и Димитрия выгнать его из тела Джареда. И отказалась уходить оттуда и оставлять Джареда одного, думала, что Димитрий и Габриэль его убьют. Именно поэтому мы и провели ночь здесь.
– Мне жаль…
Я часто повторяла эти слова, но что еще я могла сказать? Как можно извиниться за то, что разрушил чью-то жизнь? Уничтожил чью-то семью? Что можно сказать, когда словами ничего не выразить?
– Не стоит извиняться. – Лукас подтолкнул меня плечом. – Ты здорово напугала Димитрия и Габриэля. И они согласились оставить нас здесь на ночь.
– Надо же, какое доверие.
– Не большое. – Лукас улыбнулся. – Они унесли с собой ключи от камеры.
Камера.
Та, где они обжигают Джареда святой водой?
– Мы не можем допустить, чтобы ему причиняли боль…
Я не собиралась кричать.
Бир вскочил, и Прист резко выпрямился, сдернул с себя наушники:
– Что случилось?
По туннелю разнеслись звуки песни «Bullet with Butterfly Wings» группы «Smashing Pumpkins».