Синхромир

– Оказывается, ты не командуешь. Ты голосуешь.

– Что??

– Тоби, ты голосуешь, потому что ты не администратор корпорации. Ты – её акционер.

Он никак не мог привыкнуть к здешней ночи. Сверчки, жуки, кузнечики верещали, жужжали, стрекотали по-своему. Ночные птицы пищали, кричали и ухали, то и дело шумел ветер в кронах деревьев. Днем звуков было еще больше: трещали цикады, обезьяны и птицы орали и завывали в зарослях. Каждое утро, слушая эту симфонию, Тоби думал, насколько же оскудела Земля в дни его детства. Только в мире с полностью оправившейся экосистемой либо в терраформированном зимующем синхромире можно слышать звуки природы такими, какими они были до пришествия человека.

В небе высыпали знакомые созвездия. Было довольно холодно. Но парень привык и уверенно следовал в темноте за рыскающим Орфеем. Иногда они поднимали какую-нибудь птицу, а иногда натыкались на сонный, медленно движущийся харвестер или на ремонтных ботов – только они бодрствовали из всей индустриальной системы Фисбы. Тоби пытался избегать таких встреч. Не исключено, что люди Эвайны взломали системы ботов, и объёмистые сборщики зерна или дозорные роботы-пауки, следящие за уровнем воды, могли оказаться шпионами врага.

Хотя, похоже, здесь машин не было. Осторожно ступая по высокой траве, Тоби считал низкие угловатые дома вдоль того, что когда-то было – и ещё будет – улицей.

Он не знал, что после ухода хозяев в гибернацию роботы обтягивали дома неоново-розовым пластиком. Перед пробуждением его сдирали и отправляли на переработку. А во время сна любые повреждения оболочки отслеживали боты-сторожа, раз в неделю облетающие каждый дом. Если замечали что-то, тут же высылали ремонтников и охранников. Так что проникать в дом следовало очень осторожно.

– Семь… так, восемь, – считал вслух Тоби. Он подозвал Орфея свистом и пошёл вдоль очередного дома, отыскивая навес или густую тень, где можно было незаметно прорезать плёнку и забраться внутрь.

– Ага, нашёл!

Подходящее место нашлось под чем-то похожим на окно спальни. Орфей с интересом наблюдал, как Тоби резал пластик ножницами, принесенными с собой в рюкзаке.

Пришлось повозиться. Наконец удалось проделать дыру, достаточную для того, чтобы пролез зверек. Деннер скрылся в темноте под плёнкой и вскоре заверещал, найдя проход, подходящий для Тоби. Потом начался приступ практической клаустрофобии. Тоби ужасно не любил такие упражнения и каждый раз представлял, как через много лет его иссохшую мумию найдут прилепившейся к стене, будто расплющенного таракана. Но сегодня обошлось. Парень быстро нашарил окно и поддел старомодную раму. Орфей беззвучно скользнул внутрь, Тоби шумно ввалился следом.

Выругавшись и отряхнувшись, он включил фонарик. В доме стояла жуткая тишина, хотя снаружи неистово голосила природа. Воздух был затхлым. Комнаты на первом этаже пустовали, на полу было сложено несколько ящиков, тоже обернутых пластиком. Отключенные боты замерли, сцепленные вместе. Тоби едва глянул на них. Отыскав лестницу, он надел очки и двинулся вниз.

Камера гибернации представляла собой бетонный бункер с массивной дверью, изолированной полосами резины. Тоби подцепил одну такую полосу ножом, одновременно запрашивая через очки схему камеры. После третьего запроса схема выстроилась перед глазами. Три «скорлупы», все заняты, индикаторы – на зелёном.

Тоби просмотрел имена. Первого он не знал, прочитав второе – нахмурился. И лишь после третьего вздохнул с облегчением.

Через интерфейс корпорации он приказал «скорлупе» номер три начать пробуждение, затем уселся на пол, упёршись спиной в стену, и стал ждать. Подбежал Орфей. Тоби почесал его за ушами, потрепал по голове.

– Ладно, Орф. Остановимся здесь на пару дней. Располагайся.

Подумав немного, парень поднялся и пошёл искать нормальную кровать.

– Я что, проснулась первая? Где остальные? – удивилась Корва, входя в гостиную.

На девушке был длинный мятый халат, волосы разлохмачены и спутаны.

Увидев Тоби, она удивленно застыла на месте.