Дюна: орден сестер,

Вориан только вздохнул и покачал головой.

– Выражайся точнее – я прожил долгую жизнь и не знаю, сколько еще врагов у меня осталось. Тебя я точно не знаю. Как тебя зовут?

– Харконнен. – Он собрал все свое мужество и гнев, представляя, что бы сделала Валя, окажись она здесь. – Гриффин Харконнен.

Удивление на лице Вориана почти стоило того времени, которое Гриффин потратил, чтобы его увидеть. В его глазах вспыхнуло понимание: этот человек явно не забыл, что совершил.

– Ты внук Абулурда?

– Правнук. Из-за тебя Харконненов лишили наследства и, как прокаженных, выслали на четыре поколения на Ланкивейл.

Вориан кивнул, его лицо стало отчужденным.

– Ланкивейл… да, я забыл, что Абулурда отправили туда. Неужели действительно прошло восемьдесят лет? Мне следовало поискать его.

Но Гриффин не закончил.

– А до него Ксавьер Харконнен, герой джихада и один из величайших борцов с мыслящими машинами! Он умер в бесчестии, потому что ты уничтожил его карьеру!

Взгляд серых глаз Вориана стал тяжелым.

– Я любил и уважал Ксавьера Харконнена и хотел это исправить. Абулурда я тоже любил – он был для меня больше сыном, чем мои родные сыновья… до битвы под Коррином.

– Ты его бросил!

– Я ничего не мог для него сделать.

– Ты мог его простить!

Вориан выпрямился.

– Нет. Не мог. Я едва предотвратил его казнь. И отослал туда, где он мог жить дальше… Я сделал все возможное.

– Все возможное? Ты мог рассказать правду! Просить о помиловании! Ты, великий Вориан Атрейдес, Верховный Башар джихада, мог спасти его.

– Хотел бы я, чтобы это было так, но мне никогда не позволили бы. Даже его родной брат Фейкан так и не простил его. Меня печалит то, как это отразилось на твоей семье… особенно на Ксавьере, он был хорошим человеком. Но меня прогнали со сцены, и император Коррино очень ясно дал понять, что для общества меня больше не существует. Для этого я и явился на Арракис – чтобы меня забыли. – Плечи его поникли. – Один ты пришел за мной.

Валя приписывала этому человеку великое множество преступлений, и теперь Гриффин почувствовал, как все это громоздится в его сознании, точно дохлые рыбы, выброшенные на берег. Отомстить за честь нашей семьи!