Сапфировое ожерелье

Особо не раздумывая, Зимин по старой армейской традиции рухнул на землю, успев в невероятном кульбите задеть Барсука, который рухнул на вниз вслед за остальными. Конечно потом он рассказывал, сидя в трактире, напротив камина и обнимая пузатый бочонок с вином, что он ловко соскочил, однако на деле повалился как мешок картошки и предпочел под шумок быстро перекатиться в ближайшую канаву.

Азир не особо понял выкрик командира, но инстинкт самосохранения заставил вовремя уйти из зоны поражения арбалетного болта и тот, как большой смертоносный шмель, с завыванием унесся куда-то в чащу.

- Видишь, что? – Зимин на секунду высунулся из-за камня, за который он успел закатиться, и тут же был вынужден спрятаться назад, так как сразу два болта, высекая искры из валуна, ушли по касательной.

- Это смотря к кому обращаться. – Подал голос Барсук из канавы. – Я вот вижу немного гнилой воды, лягушку и просто жутко хочу пистолет.

- Вижу троих. – Подал голос Азир, из кустов на обочине. – Три идиота со здоровенными арбалетами на конного панцирника. Потому сразу и не стреляли что там завод тугой. Да, командир. Вы бы головы не поднимали.

- Как скажешь. – Попытавшийся было приподняться, Зимин рухнул лицом в прелую листву и ощутил затылком волну от ринувшегося в пустоту смертоносного снаряда. - Однако черти, стреляют хорошо. Может с ними поговорить.

- Стали бы они разговаривать. – Отозвался Барсук из оврага. – Они нас именно продырявить хотят. Не иначе чтобы беседу завязать.

- Доктор прав. – Согласился Азир, тщетно рыская глазами в поисках ускакавшей лошади, на седло которой он поутру, с любовь и тщанием пристраивал охотничий лук. – панцирный арбалет, штука убойная. Конного ратника срубает с седла. Пешего, в легкой кольчуге или коже насквозь пробивает.

Небольшая передислокация успеха не принесла и толстые, в пару пальцев толщиной, арбалетные болты, вновь наполнили воздух.

- Я вам удивляюсь господа, - наконец подал голос Амир. – Нас убивают, а вы ведете себя так, как будто, так и надо. Я вот боюсь до чертиков, даже с высоты всего своего боевого опыта.

- И я боюсь, - лихо признался Зимин. – Да так, что зубы сводит. Однако тоже о войне не понаслышке знаю. Меня больше наш гер доктор поражает.

- А что я, что я? – Глухо отдалось из канавы. – Я так боюсь, что даже пошевелиться не могу. Был бы ручей, в котором я имею честь мокнуть, на пару сантиметров обширней, и я бы рисковал просто утонуть.

- Так уберись оттуда.

- Не могу.

- Почему? Ты же не в зоне обстрела. Эти лоботрясы бьют по дороге, а о тебе и думать забыли.

- Ноги не ножат, руки не ручат, голова не головит. – Честно признался Барсук и тут в его голосе появились первые острые, как битое стекло, нотки нешуточной паники. – Я от страха дышу то с трудом. Чудо что вообще разговариваю.

- Что-то затихли наши стрелки. – Азри снял с головы меховую шапку и насадив ее на ножны, осторожно высунул из-за укрытия, приготовившись что сейчас этот прекрасный головной убор будет безнадежно испорчен, однако вопреки всем ожиданиям целостность шапки не нарушилась. Решив спровоцировать стрелков, десятник поводил ножнами с мехом вправо и в лево да так, что стороннему наблюдателю должно было почудиться что и не приманка — это вовсе, а чья-то глупая голова, однако и тут немедленной реакции не последовало.

- Стрелы у них что ли закончились? – Сглатывая вдруг набежавшую слюну, предложил рейдер.

- А может ушли. – Пожал плечами Азир. – И я, кстати, склоняюсь к последнему.

И тут он сделал невероятную по мнению Зимина глупость, а именно, отделился от свеого камня и быстрым движением бросился вперед к оврагу. Ни гудения тетевые, не басовитого завывания болта вновь не произошло.