«Я помню визитную карточку, – сказал Регги. – Нашли какой-нибудь бизнес с таким названием?»
«Один нашли где-то в Нью-Йорке, но в конце семидесятых он закрылся, и все попытки проследить владельца не увенчались успехом. Никаких зацепок. Ладно, вы сказали, что в деле были несовпадения. Можете вспомнить что-нибудь для примера?»
«Ну, к примеру, ваша мать… Простите меня за эти слова, но как мог убийца проникнуть в дом, совершить выстрел, а затем покинуть место преступления без ведома вашей матери? Для меня это непонятно. Я не утверждаю, что там был сговор или что-то в этом роде, но,.. чёрт побери, это всё-таки странно».
«Что-нибудь ещё?»
«Ну, вы должны понимать, что в то время ваш отец был уважаемым детективом, и практически каждый полицейский равнялся на него. Он был отличным человеком, агент Уайт. И каждый, кто находился тогда на службе, пытался найти убийцу. Однако спустя четыре месяца дело не сдвинулось с мёртвой точки. И тогда сверху стали поступать приказы о его закрытии. И это были достаточно
«Кто их отдавал?»
«Наш шеф. Честно признаться, когда я вышел на пенсию, то в первую очередь решил копать в этом направлении, но ничего не нашёл. Дело усложнилось тем, что оба человека, которые тогда имели полномочия отдавать приказы о прекращении расследования, скончались. Шеф умер от сердечного приступа примерно десять лет назад, а его начальник был насмерть сбит пьяным водителем три года назад под Рождество».
«Вы подозреваете, что кто-то из отделения мешал расследованию и закрыл его умышленно?»
«Не совсем. По крайней мере, не напрямую. Но… в полиции ходили слухи, что ваш отец имел секретное задание по ликвидации сети наркоторговцев. Вы слышали об этом?»
«Да. Тем не менее, это не было подтверждено».
«Правильно. Но тот факт, что кто-то сверху хотел закрыть дело, прежде чем его раскроют, позволяет предположить, что слухи имеют под собой реальную почву. Спустя некоторое время стали поговаривать о каких-то ребятах в отделе, которые якобы помогали местным дельцам связываться с теми наркоторговцами».
«Из-за того, что вы продолжаете называть всё это
Регги улыбнулся и сказал: «Теперь вы понимаете, почему это дело действует мне на нервы. Такое чувство, что ты складываешь головоломку, и вот уже все кусочки собраны, как вдруг оказывается, что до полной картины всё же не хватает дюжины две деталей».
«Вы когда-нибудь разговаривали об этом деле с моей матерью?»
«Да. Первое время она находилась в состоянии ступора. Кроме того, она была как зомби. Всегда смотрела куда-то вдаль, не отрывая взгляда. С ней было сложно говорить, поскольку она во всём винила лишь себя. Чувство вины убивало её».
«Она никогда не говорила ничего подозрительного?»
«Нет. Кроме того, что винила во всём себя. Она говорила, что это всё случилось из-за спиртного. Она слишком много выпила и отключилась. Она забыла запереть дверь и не услышала, когда кто-то проник в дом, совершил выстрел и преспокойно удалился».
«Но всё же… Кому было известно, что дверь не заперта? Или же преступник пришёл в полной готовности выбить её? А тут, по счастливой случайности, дверь оказалась открытой?»
«Это один из многих вопросов, которые я задаю себе снова и снова».
«А какие у вас ещё вопросы?»