Разбитые острова

– Он спросил их, отпускают ли они его на свободу. Они, можно сказать, ответили утвердительно. Вот их слова: «Нам понятно, что на протяжении всего последнего… гм, периода времени, равного вашим трем годам, – ты выражал намерение положить конец своему существованию. Если твое желание неизменно, пусть так и случится».

Бринд наблюдал за фра Меркури, ожидая его реакции. Вдруг в его голову ворвался голос: «Ты пришел сюда затем, чтобы освободить меня?»

Он мысленно сформулировал ответ, не желая произносить его вслух: «Да. Но я прошу у тебя последнего самопожертвования».

«И тогда я смогу умереть? И никто меня больше ни о чем не попросит?»

«Если все произойдет так, как я предлагаю, – отвечал Бринд, – то твое самопожертвование и станет твоей смертью».

«Да ты поэт, воин».

– Наверное, он обдумывает представившийся выбор, – сказала Артемизия. – Старейшины спросили, нужно ли ему еще время на размышления, но он уже дал ответ. Они сказали ему о тебе и о том, что ты предлагаешь ему окончить его жизнь взрывом разрушительной силы. Они стараются избежать слова «самоубийство»… Он согласился.

Бринд испытал громадное облегчение, искреннее и неподдельное. Значит, он получит свое супероружие, а этот бедняга может спокойно окончить свои дни, повидав свой старый мир.

– Это было легче всего, – прошептал Бруг. – Как теперь доставить его в небесный город?

Глава двадцать третья

Когда солнце за тучами налилось кровавым светом, ночные гвардейцы отправились назад, в Виллирен. Бринд обратил внимание на то, что вокруг совсем не было снега, а ведь в его первое посещение лагеря пришельцев картина была совсем иной. Теперь ландшафт выглядел куда более мрачным, снег растаял, и тут и там попадались брошенные у дорог сломанные повозки, а местами и трупы, лежащие ничком с вытянутой вперед рукой. Солдаты ехали в задумчивом молчании. Разговор с Артемизией и ее людьми закончился наилучшим образом: Бринд выторговал у них то, что хотел, а именно – их согласие использовать фра Меркури как оружие, однако теперь перед ним вставала новая и не менее сложная задача – планирование, разработка стратегии, логистика.

За время осады Виллирена ему казалось, что он наелся всего этого досыта, на всю жизнь хватит, и вот он уже снова шлет приказы по армии, двигает войска через остров, чтобы потом пересечь море и соединиться с другими силами на Фолке. Именно там империи грозила новая опасность, так доносили ему гаруды; именно на его берега должна была обрушиться новая волна нашествия, а значит, именно туда ему и надлежало посылать людей.

Тундра скоро сменилась деревнями, те перетекли в южную окраину Виллирена, известную как Пустоши, где, что ни день, строились новые дома для тех, кто остался без крова. Бринд заметил, что по новым улицам беспрестанно движутся люди: их много, и они маршируют, как будто на учениях. Некоторые носили форму, но оружие у всех было одинаково примитивным: мачете или просто большие ножи, вроде кухонных; кто-то стоял на посту.

– Это еще что, ополчение, что ли? Почему мы ничего о нем не знаем? – проворчал Бринд.

– Боятся, наверное, как бы окуны не вернулись, вот и готовятся защищать себя, – предположил Микилл. – Обычное дело.

Но Бринд сомневался. Он, конечно, не надеялся, что будет когда-нибудь знать все, происходящее в Виллирене, но то, что он видел перед собой сейчас, казалось ему крайне подозрительным.

– Подождите, – скомандовал он остальным.

Заставив лошадь перейти на шаг, Бринд подъехал ближе к патрулям. Шерстяной плащ, надетый поверх формы, он запахнул так, чтобы ничем не выдать своей принадлежности к армии. Даже капюшон натянул, чтобы скрыть бросающееся в глаза лицо.

На него обратил внимание один из патрульных – бородатый дядька со шрамами на лице, одетый в лохмотья. В правой руке он держал нож.

– Что это у вас тут? – Бринд кивнул на отряд из шести человек. – Ополчение, что ли?