– Я всего лишь одна-единственная женщина. А Индия – всего лишь одна-единственная страна.
Питер чуть поморщился – ему не нравилось, когда ему в лицо бросали глупые, высокомерные слова. «Что ж, скоро ты поймешь, что словами дело не ограничится, братец Эндера», – подумала Вирломи.
– Со мной еще двое, которые хотели бы с тобой встретиться, – сказал Питер. – Если ты не против.
Он открыл дверь, и вошел полковник Графф с еще одним, незнакомым ей мужчиной.
– Вирломи, министра Граффа ты, полагаю, знаешь. А это Мэйзер Рэкхем.
Она наклонила голову, ничем не выказывая удивления. Оба сели и изложили суть своего предложения.
– Я уже завоевала любовь и преданность крупнейшего народа Земли, – сказала Вирломи. – И меня не победить самым страшным врагам, которых могли бы бросить против меня Китай и мусульманский мир. Зачем мне бежать и скрываться в какой-то колонии?
– Это благородная работа, – ответил Графф. – Не скрываться, а строить.
– Термиты тоже строят.
– А гиены терзают.
– У меня нет ни нужды, ни желания соглашаться на ваше предложение, – сказала Вирломи.
– Нет, – возразил Графф, – ты просто пока не понимаешь, что тебе нужно. Ты всегда с трудом меняла свои взгляды. И именно это мешало твоим успехам в Боевой школе, Вирломи.
– Вы больше не мой наставник.
– Что ж, в одном ты точно ошибаешься, – заметил Графф.
Вирломи молчала.
– Ты еще не столкнулась с самыми ужасными врагами, которых могут бросить против тебя Китай и мусульманский мир.
– Думаете, Хань Цзы сумеет снова вторгнуться в Индию? Я не Тикаль Чапекар.
– А он не Политбюро, и не Снежный Тигр.
– Он из джиша Эндера, – с притворным страхом проговорила она.
– Он не поверил в собственный мистический образ, – сказал молчавший до этого Рэкхем. – Ради своего же блага, Вирломи, взгляни хорошенько в зеркало! Именно так выглядит на ранних стадиях мания величия.