Сердце дракона. Том 18. Часть 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что?

— Покажись, — Бадур вытянул перед собой топор и что-то произошло. Что-то неуловимое и незаметное. Но этого было достаточно, чтобы спала снежная вуаль и на снежном склоне появилось новое лицо. Лицо, скрытое под стальным забралом.

Хаджар уже видел это существо.

Это был Зимний Рыцарь.

Правая рука Мэб.

Глава 1611

Глава 1611

Он выглядел точно так же, как его и запомнил Хаджар. Будто бы только что с поля боя — броня вся в изломах и зарубках, местами смятая, а где-то из неё торчали арбалетные болты. Несколько застыли в прорезях для глаз в тяжелом шлеме., полностью скрывающем лицо.

Заиндевевший латный доспех слегка скрипел, а позади его спины развевался белый, рваный плащ, сотканный из снега и зимнего неба.

В правой руке он держал тяжелый двуручный меч, но при огромной комплекции и легкости ношения казалось, будто бы Рыцарь владел маленькой саблей, а не монструозным клинком.

— Княжий Сын, — прогремел голос из-под шлема. — пришло время возвращаться обратно.

Бадур опустил топор и ощущение присутствия чего-то невероятного исчезло. Перед Хаджаром снова стоял высокий мужчина средних лет с телом, далеким от того, чтобы его можно было назвать воинским.

— Генерал, — чуть кивнул посланник Королевы Тьмы и Зимы.

— Достопочтенный Рыцарь, — ответил тем же Хаджар.

Сложно было сказать, имелись ли между Рыцарем и Хаджаром хоть какие-то отношения. Когда-то Рыцарь Зимы пообещал, что будет сражаться с Хаджаром плечом к плечу в вечной битве. Что-то вроде посмертия для смертных воинов, обративших на себя внимание Зимнего Двора духов.

С тех пор, как они беседовали, миновали многие и многие годы — краткий срок для духов, но достаточный для смертных.

— Хаджар.

— Бадур.

Хажар испытывал большую благодарность по отношению к северянину. Если бы не он, то, кто знает, что случилось бы с Артеусом и Лэтэей. Да и самому Хаджару этот суровый северянин тоже помог.

Правду ли рассказал Нарнир или только часть этой правды — Хаджар не знал. Да ему и не требовалось. Он был достаточно стар и, возможно, в чем-то даже мудр, чтобы увидеть ту боль, с которой жил Бадур. И то, как он пытался загладить грехи и ошибки прошлого.