– Мы нашли провизию и материалы, благодаря которым я смогу расширить электросеть и обеспечить работу поливалок еще на несколько лет. Некоторые люки нам так и не удалось вскрыть, а в тех, что удалось, не было ничего кроме давно вышедших из строя микросхем и ламп, которые уже даже не моргают.
Масика рассмеялась.
– Ты говоришь так, будто они живые.
– Всему свой срок, живому или механическому.
Масика остановила качели и положила руку на колено Таноса.
– Ты уже говорил что-то подобное, – сказала она, – но теперь твой тон изменился.
Танос наморщил лоб.
– Как это?
– Ты стал… мягче? Спокойнее?
Он встал и прошел на террасу. Новая соседка, жившая теперь в доме покойного старика Мако, приветственно кивнула ему.
– Всему свой срок, – повторил он. – Некоторым существам, живым и искусственным, суждено жить и умереть в одном и том же месте. Есть клетки, которые всегда заперты; ловушки, из которых не выбраться.
Из дома донесся ритмичный стук – маленький А’Ларс играл на самодельных барабанах.
Масика потянулась к Таносу.
– Может, в этом и нет ничего страшного.
Танос взял ее за руку.
– Может, ты и права, – сказал он.
На семнадцатый год он согласился возглавить охоту на химер. А’Ларс тоже вызвался пойти, и очень расстроился, когда ему сказали, что он еще слишком юн. Даже Масика не могла его успокоить.
Даже мысль о том, что его сын будет сражаться с самым ужасным хищником Вельта, приводила Таноса в ужас. У него снова начались кошмары, в которых он отбирал сыновей и дочерей всевозможных рас и видов у их матерей и жестоко убивал детей.
Поздно вечером он позвал сына на улицу.
– Ты нужен здесь, – твердо сказал он, – чтобы присматривать за матерью.