– Мистер Нивенс, из ваших слов я понял, что вы занимаетесь оперативной работой.
– Да.
– Надо полагать, в ФБР?
– Нет. Мой начальник подчиняется непосредственно президенту.
Сенатор улыбнулся:
– Так я и думал. А теперь, мистер Нивенс… вы ведь профессиональный актер, не так ли? – И он сделал вид, что сверяется со своими бумагами.
Видимо, я пытался отвечать слишком правдиво. Хотел объяснить, что действительно когда-то отыграл в театре один летний сезон, но тем не менее я самый что ни на есть настоящий агент-оперативник. Бесполезно.
– Достаточно, мистер Нивенс. Спасибо.
Второй вопрос задал пожилой сенатор, чье имя я должен был знать. Сенатор пожелал узнать мое мнение о расходовании денег налогоплательщиков на вооружение для других стран – и он использовал этот вопрос для того, чтобы пространно изложить свои собственные взгляды. У меня довольно смутное представление об этой теме, что не имело значения, поскольку высказаться мне все равно не дали. Секретарь сразу же заявил:
– Вы свободны, мистер Нивенс.
Я остался стоять на месте.
– Послушайте, – сказал я, – очевидно, вы мне не верите и считаете, что все было разыграно. Ну так принесите сюда детектор лжи, черт возьми! Или допросите меня под гипнозом. Это не заседание, а комедия какая-то!
Председатель комитета постукал своим молоточком:
– Вы свободны, мистер Нивенс!
Я вернулся и сел на место.
Старик говорил, что цель этого совместного заседания – подготовка резолюции о введении военного положения и предоставлении президенту чрезвычайных полномочий. Председатель спросил, готовы ли конгрессмены рассмотреть резолюцию. Тогда один из читающих газету ненадолго оторвался от своего занятия – только чтобы сказать:
– Господин председатель, я требую очистить зал заседаний от посторонних.
После чего нас выставили за дверь.
– Плохи наши дела, – сказал я Старику.
– Не обращай внимания, – ответил он. – Президент понял, что тут ничего не выйдет, едва только узнал состав комитета.