Война миров 2. Гибель человечества

– Вы мне поверите, если я скажу, что воспользовалась голубиной почтой? Марсиане про нее не догадываются.

Я не знала, верить или нет. Слишком много тайн скрывала эта деревушка.

21. Велосипедная прогулка

На следующий день мы отправились в путь.

Я понятия не имела, вернемся ли мы в Эбботсдейл. Я надела военные ботинки и удобную одежду, в которой приехала, рюкзак набила предметами первой необходимости, а кожаную папку Уолтера сунула под куртку. Верити взяла с собой небольшую поясную сумку с медицинскими принадлежностями, служебным револьвером и патронами. Мне было совестно, что я не рассказала Теду Лейну о своем отъезде – очень совестно, после прошлой-то ночи! – но это была моя миссия, а не его.

Фрэнку я тоже ничего не сказала, и на сей счет мои чувства были, скажем так, смешанными. Не то чтобы я совсем не уважала его здешнее положение, но положение это было не по мне. Мы, как помните, были в разводе, а это говорит о заметном несовпадении характеров. Совесть меня определенно не мучила.

Мы с Верити сели на велосипеды и поехали по проселочным дорогам. Стояло солнечное весеннее утро, и поездка пошла мне на пользу: после многих дней куда более тяжелого пути, после ужасов подземелья, которые до сих пор меня терзали, я смогла хоть ненадолго вздохнуть свободно.

Было воскресенье, и я слышала вдалеке звон церковных колоколов. Судя по всему, церкви и прихожане марсианам не мешали. Но я вспомнила безрадостное предсказание Альберта Кука, записанное в Летописи Уолтера, – о том, что под властью марсиан мы будем жить в клетках и «набожно распевать псалмы и молитвы». Как же он был прав!

И даже в этот ясный весенний день, когда птицы вокруг щебетали так, как, наверное, щебетали многие тысячи лет назад, Верити была настороже, и я поняла, что мне стоит последовать ее примеру.

– Казалось бы, огромную боевую машину видно издалека, – сказала она. – Казалось бы, можно легко их заметить задолго до того, как они заметят тебя. Но это вовсе не так. Наш глаз привлекает движение, а когда марсиане не двигаются, они зловеще замирают. Краем глаза можно заметить тонкий силуэт и решить, что это шпиль, или флагшток, или радиомачта. Но нет!

– Говорят, на Марсе пыльно. И сумрачно, потому что он дальше от Солнца, – сказала я. – Наверное, для марсиан сегодняшний день на такой планете, как наша, – истинный праздник ярких красок.

– Или же шок. Возможно, привычный нам свет слепит их, как нас белизна лыжной трассы. Может быть, они носят темные очки. Ха! Я бы на это посмотрела.

Верити сказала, что марсиане, как правило, велосипедистов не трогают, поскольку не считают этот вид транспорта, самый демократичный из всех, применимым в бою.

– Пушку на велосипеде точно не увезешь. Но скорость лучше не набирать: это может привлечь их внимание.

– Особо набрать и не выйдет, – пропыхтела я. Мы как раз въезжали на очередной холм.

– Марсианам выгоднее, чтобы мы оставались живы. По крайней мере большинство из нас. Конечно, мы платим ужасную цену. Но мнимая свобода, которую нам предоставляют, дает возможность жить дальше, заниматься делами, вести хозяйство, чтобы прокормиться, и так далее. И эту свободу передвижения мы можем использовать в собственных целях, – Верити постучала себя по лбу. – Как бы ни были остры глаза марсиан, сюда они заглянуть не сумеют, верно?

Мариотта мы нашли к обеду.

Из трактира в Эбботсдейле мы приехали в другой, расположенный на вершине холма у дороги, ведущей к юго-западу от Амершема в сторону Уикома. Я предположила, что раньше это был постоялый двор, и, как многие старые здания в этой местности, трактиры и церкви, он был обнесен стенами из кремня. Я заметила скобы, на которых некогда крепилась вывеска.

Снаружи на скамейке отдыхали на солнце двое мужчин в темных спецовках и кепках. Рядом с ними стояли кружки. Когда мы въезжали на холм, они встретили нас приветственными окликами:

– Доберешься, красотка? Тоби, гляди, как ляжками крутит! Помочь, а?