– Не переживай. Твой верный пес не может погибнуть, пока жив ты, – сказала она. – Потому что живет в твоей памяти. Так что за него не беспокойся. Лучше подумай о себе.
Мы дошли до ворот периметра. Дальше вверх по сопке тянулась знакомая тропа, ведущая к караулке.
– Я бы повел другой дорогой, но так быстрее, – сказал Петрович. – К тому же от ворот начинается дорога, которая выведет к трассе. И еще… Когда будем около здания караулки, постарайся не думать о том, что там произошло. Твои воспоминания, связанные с этим местом, настолько сильны, что даже моему лекарству не сдержать такого негатива.
Я уверенно кивнул, и мы пошли дальше. Однако чем выше я взбирался по сопке, тем больше уверенность покидала меня и все сильнее колотилось сердце. Когда же из тумана показалась калитка, я невольно замер. Адал взяла мою вспотевшую ладонь, и я стиснул ее пальцы.
– Все в порядке, – пообещал я, глядя в ее синие, словно небо, глаза. И попытался улыбнуться. – Может, поцелуешь для храбрости?
– Поцелую, когда дойдем до трассы, – с улыбкой пообещала она. – Пусть тебе это будет стимулом. Думай об этом!
– Идет, – ответил я и распахнул калитку.
Легко сказать – «не вспоминай», когда каждый кирпич, каждая ступенька, каждая железка напоминает о том, что тут было! На асфальте все так же темнело бордовое пятно – место, где монстр растерзал начкара. Вон там, у крыльца, мы с Антоном сражались с гигантским пауком. Вон у того окошка стоял Сычев, после того как в него вселилась какая-то дрянь. Из выбитых окон караулки по туману расползался желтый свет – генератор по-прежнему работал, снабжая электричеством караулку и периметр постов. Обитая металлом дверь, сорванная, когда здание атаковала орда чудовищ, болталась на единственной петле. Справа от нее уцелела металлическая коробочка – точка связи собачки. Телефонная трубка висела на шнуре, и из нее, словно из потустороннего мира, каким теперь представлялось прошлое, тянулся электрический шум. И мне казалось, что на том конце провода кто-то вот-вот скажет: «Фо-о-о… бли-и-изкоо-о-о!..» Я отвернулся, прогоняя скверные воспоминания, и поспешил за Петровичем. Тот уже распахнул ворота. За ними начиналась дорога, ведущая к нашей части, а там – дом!
Все время, что мы шли, чудовища не приближались, но и не отставали. Видимо, они двигались следом на небольшом расстоянии, так как я слышал скрежет, шорохи, сопение и хрип.
– Я еще кое-что хотел спросить, – сказал я, стараясь не отставать от Петровича. – Что на самом деле случилось в той воинской части, где ты служил? Откуда взялись эти пыльные солдаты?
Петрович вопросительно взглянул на меня.
– Я прочел твой дневник. Нашел в кабинете полковника Светлова в бывшей санчасти.
– Вот оно что… – пробормотал он. – Ну, тогда ты наверняка помнишь, чем он закончился – последнюю запись. Я сказал одному из подопытных солдат…
– Русову.
– Да, ему… сказал, что утром придет некий Фо. Якобы туман – это живое существо и оно недовольно тем, что люди его используют. И этот самый Фо явится, чтобы покарать нечестивцев. Я надеялся, что эти несчастные солдаты призовут иллюзию, которая уничтожит все и всех и тем самым прекратит эти жуткие эксперименты. Но я и подумать не мог, к чему это приведет…
Петрович помолчал. Видимо, воспоминания причиняли ему боль. Он продолжал:
– Вскоре на рассвете солдаты повели себя странно: они все разом вышли из казармы и, не обращая внимания ни на какие команды, направились в сторону экспериментальной лаборатории – склада, как вы его называете. Их будто вела какая-то неведомая сила. В тот момент они, как никогда, походили на армию зомби. Те из офицеров, кто пытался силой остановить их, падали, держась за голову, испытывая страшную боль. Мы видели, как солдаты вошли в лабораторию и как закрылись за ними ворота. А к вечеру нахлынула волна тумана – и… появились монстры! Все произошло очень быстро. А потом туман ушел, словно его и не было, оставив истерзанные трупы и руины воинской части. В живых остался только, как недавно выяснилось, профессор Светлов. Ну и я. Да и то термин «в живых» ко мне вряд ли подходит. Ведь я тоже всего лишь порождение фантазии. Как ты правильно выразился, такой же монстр, созданный коллективным разумом этих несчастных. С тех пор так тут и живу, не в силах ни уйти отсюда, ни умереть – фантазию ведь нельзя убить, ее можно только забыть.
Рядом раздался треск. Я обстрелял выскочившую из тумана черную тварь.
– Зря я вспомнил о чудовищах, – встревожился Петрович. – Мысли о кошмарах их влекут, как мух дерьмо. Даже мой препарат уже не справляется с твоими эмоциями. Надо торопиться.
Когда впереди в тумане возникло нечто темное, я замер, вскинув автомат. Однако Петрович прошел мимо и уверенно зашагал к этой черноте. Я осторожно пошел следом и… вдруг понял, что это наш ГАЗ-66! Он стоял, съехав в кювет, растопырив открытые дверцы. Подбежав к машине, я заглянул в кабину – никого, затем в кузов – тоже пусто. Теперь я заметил, что повсюду виднеются следы борьбы, на темно-зеленом металле зияют вмятины и дыры, по брезенту тянутся пять длинных рваных борозд – следы когтей. Увидев на земле у колеса кровь, я отвернулся. Так вот почему мы не дождались смены!
ebooksa