– С чего ты взял?
– Вспомни. Те двойники появлялись, лишь когда человек был один. Так? Ты задумывался – почему? Да потому, что галлюцинации возникают у человека в голове и видит их только он! Мы же все сейчас видим Шура точно так же, как и ты. А значит, он не глюк!
Признаться, я и сам не был на все сто процентов уверен, что все это так. Вдруг галлюцинации бывают коллективными? И все же старался говорить как можно увереннее, ведь на кону – жизнь Шуровича. Роганин приопустил оружие, но все еще сомневался.
– Ладно, Вовка, не тупи. Дай автомат. – Трошников шагнул, протянув руку. И тут же снова замер. Дуло теперь смотрело на него.
– А вы сами-то кто? – воскликнул Вовка. – Где гарантия, что вы тоже не глюки?
– Совсем охренел, Роганин? – вскипел Агеев. – Уж лучше пристрели меня сейчас. Потому что, если я до тебя доберусь, мало тебе не покажется!..
– Так, погодите, пацаны! – воскликнул я. – Вовка, послушай…
– А с чего мне тебе верить? Может, ты тоже замаскированный монстр!
Аргументов у меня не нашлось. Более того, я покосился на друзей и вдруг поймал себя на мысли, что и сам не могу быть уверенным, что все они, включая Роганина, – не галлюцинации. И тут я вспомнил, что уже был в подобной ситуации, вспомнил проверку, которую мне устроил мираж Волкова, когда спросил меня про «майора Дорова».
– Вовка, спроси нас о чем-нибудь.
– Чего?
– Спроси нас о том, что знать можем только мы. Если мы монстры, то не сможем ответить на твои вопросы. Не можем знать о том, что ты приехал из Новосибирска, что наши кровати в учебке стояли рядом, что тебе как-то в шутку налили в сапоги пены для бритья перед утренней пробежкой… Давай спроси!
Тут я блефовал. Ведь галлюцинации – плод нашей фантазии и насылаются нашим же подсознанием. А значит, видимый тобою фантом знает все то же, что и ты сам. Так, например, иллюзорный Волков знал про «майора Дорова», потому что про него знал я сам. Точно так же и мы, будь галлюцинациями Роганина, ответили б на любой его вопрос. Я надеялся лишь на то, что Роганин этого не сообразит.
Впрочем, тот и не стал ничего спрашивать. Похоже, он уже и сам понял, что ошибся. Роганин растерянно опустил автомат. Трошников тут же вырвал оружие у него из рук.
– Блин, парни, мы так рехнемся… – Роганин схватился за голову.
– Ничего, братан, я все понимаю. – Шурович похлопал его по плечу.
– Короче, так, – сердито заявил Агеев. – С этой минуты в одиночку никому ни шагу! Все должны быть на виду. Еще не хватало, чтобы мы друг друга перестреляли.
Серега Сычев к утру стал совсем плох. Сначала он кашлял: сухо и часто. Потом у него начались спазмы, он жаловался на боли в животе, говорил, что голова просто раскалывается. А как-то он и вовсе упал посреди комнаты бодрствующей смены, хватаясь за живот и дико крича. Мы перенесли его на кровать начкара и укутали шинелями.
– Чувствую, Серега долго не протянет, – сказал Шурович, глядя на дрожащего, обливающегося потом Сычева, горячими, словно утюг, ладонями сминающего шинель. – Может, нам и правда попробовать найти дом Петровича? У него может быть связь с частью.
– Гонишь, что ли? – замотал головой Роганин. – Я не рискнул бы даже дверь приоткрыть на улицу. Дождемся смены, и все будет в порядке.
ebooksa