Контакт на Жатве

Не колеблясь ни мгновения, Тартарус вонзил раскаленный шип в грудь Бапапа. Унггой дернулся и замер.

– «Быстрое преобразование» повреждено – корабль попал в ловушку чужаков. – Тартарус навел оружие на Дадаба. – Они воспользовались информацией, которую мог передать только один из нас.

Дадаб оторвал взгляд от тела Бапапа. Он был скорее ошеломлен, чем испуган.

– Ты можешь прожить достаточно долго, чтобы рассказать о своей измене. Или умрешь, как остальные.

Тартарус махнул шипометом на центр управления, приказывая Дадабу бежать. Дадаб послушался, а Тартарус двигался вплотную за ним, громыхая Кулаком Рукта о свои доспехи.

Обогнув стыковочный узел, Дадаб очутился в эпицентре перестрелки.

Оказалось, что Флим построил эшелонированную оборону: одна баррикада вокруг распахнутых дверей центра управления, а вторая ближе к мосткам. Флим, Тукдук, Гуфф и еще несколько унггоев все еще держали вторую линию, но инопланетяне, нажимавшие с дальнего конца станции, уже захватили первую. Между двумя баррикадами лежали тела унггоев.

Дадаб увидел, что инопланетяне, которые прежде атаковали его бочки, направляются к дальней баррикаде, обмениваясь огнем с Флимом и другими у центра управления. Один из чужаков упал, получив зарядом плазмы в спину. Гуфф выпрыгнул из-за укрытия, чтобы доделать дело, но его уложил другой инопланетянин, чернокожий, который перепрыгнул через дальний ряд бочек. Инопланетянин подхватил раненого под руку и потащил к бочкам, одновременно прикрывая огнем отступающих товарищей.

Тартарус взмахнул молотом и бросился в схватку. Янми’и уже действовали: по меньшей мере две дюжины насекомых роем неслись на баррикаду чужаков, перелетая от одного опорного троса мостков к другому. Но не все янми’и воевали с инопланетянами. Дадаб с ужасом увидел, как тройка этих существ протиснулась сквозь приоткрытую дверь в центр управления. Не обращая внимания ни на пули инопланетян, предназначавшиеся Тартарусу, ни на Флима, проводившего удивленным взглядом Дадаба, тот устремился за тремя янми’и, уже понимая, что опоздал.

Насекомые не проявили к Легче Некоторых ни капли жалости. Однажды из-за хурагока их отстранили от исполнения обязанностей, и они были полны решимости не допустить, чтобы такое случилось еще раз. Когда Дадаб добежал до двери, его близкий друг уже был растерзан – с передних крючкообразных конечностей янми’и свисали ленты розовой плоти.

В ушах стоял шум схватки, бушевавшей за дверью центра, а дьякон смотрел на рассеивающееся облачко метана и других газов из разорванных мешочков Легче Некоторых. Оторванное щупальце хурагока застряло в шве между защитными панелями центральной башни. Янми’и отталкивали друг друга в борьбе за эту конечность, но она засела накрепко, ее ресничка плотно оплелась вокруг инопланетной микросхемы.

Дадаба переполнила ярость. Какое-то время он смотрел на насекомых, увлеченных отвратительной возней, потом вскинул пистолет.

Треугольная голова ближайшего янми’и испарилась, прежде чем остальные подняли свои антенны. Дадаб сжег второго, когда тот попытался взлететь, и зажарил третьего, попытавшегося скрыться за башнями. Судорожный трепет крыльев звучал как пронзительные крики ужаса. Но дьякон не чувствовал жалости, заходя в углубление центра с дымящимся пистолетом в руке.

Близ голопроектора он увидел влажную груду – выпотрошенные внутренности Легче Некоторых. К горлу подступила тошнота. И тут дьякон увидел небольшое изображение инопланетянина на проекторе. Дадаб решил, что это всего лишь картинка, и очень удивился, когда инопланетянин снял широкополую шляпу и уставился на него пронзительными глазами. Удивление дьякона быстро сменилось ошеломлением, когда изображение подняло руку и показало:

Я. Оракул. Ты. Подчинишься.

Дадаб чуть было не выронил пистолет и не распростерся ниц перед проекцией, но в этот момент изображение начало меняться. Красные глаза прерывисто засветились и сделались серыми. Безукоризненная одежда трепыхалась, покрываясь пылью, словно на нее налетел невидимый пыльный ветер. Потом у него задрожали руки, и хотя он схватил собственную кисть, чтобы она не могла выписывать знаки, та со всей очевидностью показала:

Лжец! Лжец! Лжец!

Станция внезапно наклонилась. Дадаб упал на спину на баллон и перекатился на тлеющий панцирь янми’и. Отпрянув от липкого трупа, Дадаб что-то задел каблуком, – оказалось, это защитная панель центральной башни. Дьякон стряхнул с нее обугленные куски желтой плоти, протер ее рукой. На голом металле внутренней поверхности был вытравлен священный глиф оракула – неглубокие изящные линии, явно оставленные хурагоком.

Кто. Лжец? – спросил он.

Но изображение инопланетянина не дало ответа, продолжая маниакально повторять свое обвинение. Дадаб понятия не имел, что он присутствует при разрушении фрагмента Локи, при насильственном извлечении ИИ многофункциональными «йотунами», которые уничтожили мазер реакторной башни.