– Его марионетки все хуже слушались хозяйских рук, – сказала Черис. – При жизни Джедао фракция Лиож сделалась очень сильной. И ее члены начали задавать неудобные вопросы о поминальных церемониях и о том, можно ли их отменить. Это не понравилось Куджену.
«Мы – государство из тысяч и тысяч миров, и мы не можем помешать ребенку умереть от голода рядом с одной из академий нашей фракции».
– Я не могу объединить гекзарха, которого ты помнишь, с гекзархом из его ранних записей, – сказала Гемиола. – Впрочем, в тех, что были сделаны позднее… он больше погружен в свои занятия и меньше интересуется людьми, кроме тех случаев, когда они ему полезны.
– Есть такая тенденция, – сказала Черис. – Я не знаю, как оно бывает с сервиторами. Люди не живут по 900 лет. Даже в течение обычной жизни мы сильно меняемся.
Гемиоле не нужно было спрашивать, откуда она это знает, – ведь часть ее была Джедао. Все знали историю Жертвенного Лиса. Змееформа даже смотрела некоторые драмы о нем, хотя у нее не хватило смелости спросить Черис, что она о них думает.
– Должно быть, он рассказал тебе о своих мотивах, – сказала Гемиола. – Чего он хотел?
– Он утверждал, что речь идет о том, чтобы наблюдать за возрождением мира, – сказала Черис. – Я ни на секунду в это не поверил. Куджен никогда не заботился о высоких абстрактных принципах. Единственное, что действительно имеет для него значение, – это математика. Во всяком случае, он не стал бы рисковать собственной шкурой ради высокого абстрактного принципа. Он посвятил себя самым элементарным удовольствиям. Еде. Сексу. Красивой одежде. Он… спал он мало, но ему нравилось смотреть, как спят другие люди. – Черис откинулась на спинку сиденья и устало потерла глаза. – Я сразу понял, что ему не нравится быть уязвимым. Он соорудил для себя идеальную защиту.
– Но принципы заботят тебя, – сказала Гемиола, до которой наконец дошло. – И тебе не нравилась система гекзарха.
– Нет. – Глаза Черис стали холодными и напряженными, как у убийцы. Ее глазами на Гемиолу смотрел Джедао. – Я бы с удовольствием прикончил его. Но убийство не решило бы проблему, даже если бы я смог такое устроить. Я пытался, когда впервые встретил его. Он просто захватил новое тело, и после этого я понял, что у меня нет способа избавиться от него навсегда. Поэтому мне пришлось сблизиться с ним, чтобы узнать все, что можно, и попытаться реформировать его систему. Кроме того… – она скорчила гримасу, – мы нуждались друг в друге.
Возбужденные розово-желтые огни осветили всю кабину игломота, когда 1491625 выразил свое мнение об этом заявлении.
– Хочешь сказать, что он был хорош в постели?
– Ну, даже прожив «всего лишь» несколько столетий, он отлично разбирался в… впрочем, забудем об этом.
У Гемиолы возникла оскорбительная и, возможно, еретическая мысль о том, что гекзарх мог бы сыграть роль куртизанки в драме. Конечно, он всегда был достаточно хорош собой для такой роли, даже в мире, где правят красивые люди. Еще оскорбительней было то, что у нее достаточно видео с его участием для…
«Нет, я не буду монтировать музыкальное видео с танцами гекзарха».
– Если вы когда-то были союзниками, – сказала Гемиола, подавив эту ужасную идею, – что заставило тебя передумать?
Вместо того чтобы снова солгать, Черис подперла подбородок руками и вздохнула.
– Он знает, что я больше не нуждаюсь в нем, что делает меня первоочередной обузой. Я уже бросила ему вызов, создав Конвенцию. Он не стал бы уничтожать меня из злобы, но он также не потерпит угроз своей власти. И прямо сейчас я – единственный человек, который может остановить его. – Она обдумывала какие-то хитросплетения стратагем, невидимые никому, кроме нее самой. – Мне жаль, что тебя втянули в это дело.
Гемиола не слишком доверяла себе, чтобы ответить. Она решила, что необходимо заново провести инвентаризацию грузового отсека. На тот случай, если на борт случайно пробрались паразиты во время стоянки у Айонг-Прайм и теперь проедают себе путь через драгоценные батончики с походным пайком.
Пайки со вкусом жареного сушеного кальмара исчезали быстрее всего – либо это был любимый вкус Черис, либо ненавистный, и она пыталась избавиться от него, чтобы добраться до чего-то более вкусного. Она убирала за собой достаточно добросовестно; системы игломота аккуратно перерабатывали обертки. Но каждая обертка снабжалась сканируемым кодом, определяющим вкус, срок годности и место производства, предположительно для целей контроля качества. Работа для сервиторов, которую они могли делать, даже не открывая ящики, чтобы посмотреть на этикетки с избыточными надписями, предназначенными для человеческих глаз.
Гемиола вернулась к просмотру записей гекзарха. В конце концов, они продемонстрировали, почему его невозможно убить. Змееформа не распознала ключ к разгадке, когда столкнулась с ним. Ключом оказалась карта, хотя и с неверным масштабом, что обеспокоило Гемиолу больше, чем она хотела признать. Гекзарх раскрасил ее несколькими цветами. После поиска в своих собственных базах данных, обновленных информацией из Айонг-Прайм, Гемиола пришла к выводу, что цвета обозначали различные календарные зоны влияния. Желтый символизировал гекзархат. Другие пастельные тона представляли Республику Таураг, Хафн, Хоссен, Реальность Гва и так далее.
ebooksa